"Амит Тимофеевич Залуцкий. Трое в одном (Научно-фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

кормили, но совершенно не реагировала ни на какие болезненные уколы или
удары. Даже если пища была очень горячей, Аугуста ела, обжигаясь, но,
видимо, совсем не чувствовала боли от ожогов.
- И сколько времени она проспала? - тихо спросил бывший подпоручик.
- Более двадцати двух лет. Она проснулась только в конце ноября 1941
года.
- Да, я читал об этом, - не вытерпел Асылбек. - Уснула в первую
мировую войну, а проснулась уже во вторую!
- Да. Но она вовсе не чувствовала, что прошло столько лет. Ей казалось,
что она проспала всего одну ночь. Когда она проснулась, 23 ноября 1941 года,
она прежде всего сказала мужу: "Наверное, уже поздно, Фредерик! Ребёнок,
должно быть, проголодался. Дай-ка мне его. Хочу его покормить".
- А ребёнок?..
- Ребёнок её превратился в женщину, которая уже выглядела старше
матери! А муж стал пожилым, поседевшим человеком.
Профессор увлёкся и начал рассказывать о какой-то французской девочке,
которая уснула в четырёхлетнем возрасте, проспала восемнадцать лет и,
проснувшись, попросила куклу. Но Кошкин уже не слушал его. Опустив голову,
он о чём-то напряжённо думал.
- Послушайте, господин доктор, - наконец сказал он. - Значит, пока я
спал, мои знакомые состарились и, может быть... может быть, умерли.
- Конечно.
Кошкин помолчал и вдруг с возмущением воскликнул:
- Неужто этому прощалыге повезло!
- Кому? - не понял Орлов.
- Прапорщику Свистунову. Неужто он женился на Татьяне Ивановне!
Александр Иванович усмехнулся:
- Какое это имеет значение теперь?
- А я... - жалобно начал было Кошкин и осёкся.
Орлов с трудом удержался от улыбки.
- И Татьяну Ивановну, значит, я больше не смогу увидеть?
- Конечно, нет. Вот только разве её внучку или правнучку. И то в образе
бабушки.
Кошкин зажмурился и, сдвинув брови, о чём-то долго думал. И вдруг
схватился за голову.
- Нет! Не верю. Не верю! Или я сошёл с ума, или вы меня просто
разыгрываете, милостивые государи!
"Милостивые государи" тревожно переглянулись. Только Орлов был спокоен
по-прежнему. Акбар напряжённо следил за разговором, пытаясь предугадать, чем
он кончится.
А Кошкин, закрыв лицо руками и чуть покачиваясь всем телом из стороны в
сторону, исступлённо бормотал:
- Не верю, не верю! Это обман!
Наконец Лена не выдержала. Она схватила Кошкина за обе руки и оторвала
их от лица. В глазах подпоручика стояли слёзы. Лицо было искажено гримасой
страданий...
- Боренька, успокойся! - воскликнула девушка и бросила гневный взгляд
в сторону профессора. - Зачем же вы так, Александр Иванович?
И было в её словах столько боли, столько горечи, что Орлов невольно
смутился...