"Сергей Залыгин. Санный путь" - читать интересную книгу автора

Сергей Залыгин.

Санный путь


---------------------------------------------------------------
OCR: Михаил Климушкин
---------------------------------------------------------------



Речки были разные: с узкими и широкими долинами, с открытыми и
залесенными берегами, каждая со своим рисунком правого и левого берега,
каждая со своим ледяным покровом - то ровным и гладким, то покрытым
зубчатыми торосами... Вся местность вокруг, на юг и север, на восток и
запад, была рассечена речками и ручьями, все речки и ручьи, поблуждав по
местности, находили путь только на восток, к огромной реке, называемой
Енисеем, впадали в нее, и та, подхватив их воды, тоже скрытно, тоже под
толщей льда, неслышно несла громадную и общую ношу в океан.
В пространствах между реками, то больше, то меньше возвышенных, стоял
повсюду лес, в одни ярус, без подроста, без кустарника и без бурелома,
ровный, как будто возникший в одно мгновение.
Каждое дерево этого безмолвного и удивительного леса и весь он в целом
были исполнены в трех разных красках: в комлях и на высоту два-три метра --
землисто-серой, затем - красной и красно-желтой, причем с высотою желтизна
становилась преобладающей, она была легкой, луковой, трогательно-нежной. В
суровом и холодном воздухе устойчивой зимы она была похожа на яичный желток,
на хрупкую скорлупу пасхального яичка, а кроны густо были окутаны ворсистой
хвойной шерстью, почти непроницаемой в своей зелени, сквозь которую только
очень слабо проступал узор причудливых древесных ветвей все той же легкой
желтизны.
Изредка лес прерывался открытыми полянами с блестящим чистым и,
казалось, чуть влажным снегом, только по опушкам запорошенным опавшей с
деревьев хвоей, потом лес продолжался и продолжался снова всеми тремя
неизменными красками - землисто-серой, желтой и зеленой.
Над лесом колыхалось обесцвеченное небо, туманное и зыбкое, и где-то в
глубине его бродило почти невидимое солнце.
Если бы все это, весь пейзаж в целом, показать в кино, - наверное,
ничего бы не показалось, не хватило бы глубины и перспективы самого
современного и широкого экрана. Пейзаж этот недостаточно было видеть - в
нем надо было чувствовать себя, окруженного им повсюду, со всех сторон...
Удивляясь своей поездке, Иванов, запорошенный инеем, плотно завернутый
в тулуп, в шарф и в шапку, ехал третий день через этот лес, через эти речки
и, кажется, даже через это небо, путь его приближался к концу, ему это было
уже все равно - в памяти один за другим возникали другие, давно и недавно
минувшие санные пути...
Самым давним, самым детским, но вовсе не самым отдаленным было
воспоминание о том, как ему хотелось обнять, прижать к себе и надолго
оставить при себе почти такой же, как и сейчас, морозный воздух, который
просачивался под воротник его тулупа из огромной зимней степи... Он был