"Сергей Залыгин. Два провозвестника" - читать интересную книгу автора

приговор (смертная казнь. - С. З.) без малейшего раскаяния". Это было
"чем-то нас очищающим, мученичеством, за которое многое нам простится!"
Разве Ленин, политик из политиков, мог сказать о себе что-либо
подобное?


* * *

Достоевский пытался угадать будущий социалистический (то есть
соцполитический) реализм. Со временем, предав своего зачинателя анафеме,
соцреализм стал не чем иным, как тщедушным его отпрыском. Тщедушие, правда,
никогда никому не мешало быть гордым, вот и соцреализм объявил себя
родоначальником небывало новой литературы, новых взглядов на искусство в
целом, на литературу прежде всего. Ну а затем и на всю остальную жизнь,
сколько ее есть.
Если Достоевский действительно умел вознести политику в мир
художественной литературы, то соцреализм не смог ничего другого, как
низвести литературу до политики. Текущей. Он сделал это в полном
соответствии с заветами Ильича, но и не без участия Достоевского.


* * *

Спустя двадцать пять лет со времени знаменитой речи Достоевского у
памятника Пушкину, и те же двадцать пять со времени его смерти, Достоевского
изобличают публично, как, вероятно, никто никогда не изобличал никакого
другого классика. И кто же это сделал в 1906 году? Кто устроил судилище?
Судьями были его искренние почитатели, люди, которые всю жизнь поклонялись
Достоевскому-художнику. Мережковский здесь должен быть назван, и Розанов, и
Шестов.


* * *

Мережковский о Достоевском:
...пророк русской революции,
...он (Достоевский) был революцией, которая притворилась реакцией,
...неужели и теперь он не отрекся бы от своей великой лжи для своей
великой истины?
...русской народности поставлен вопрос уже не о первенстве, а о самом
существовании среди других европейских народов.
Из Достоевского Мережковский приводит слова:
"Вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над
бездною".


* * *

Да, конечно, противоречивость творчества Достоевского необыкновенна, но
дело не только в нем, дело в невероятии самой России, в ее истории, в ее