"Естественный экономический порядок" - читать интересную книгу автора (Гезель Сильвио)

Финансирование СВОБОДНОЙ ЗЕМЛИ

Государство покупает всю частную собственность на земле, на которой удобно заниматься сельским хозяйством, леса, площади под строительство, шахты, каменоломни, источники воды. И государство платит за то, что приобретает, полностью компенсируя затраты бывшим землевладельцам.

Цена покупки строго зависит от ренты, т. е. от той суммы, которую эта земля "зарабатывает", или могла бы "зарабатывать". Подсчитанная рента за определённый период – это есть капитализация (*Капитализация ренты обозначает, каким мог бы быть процент на используемый капитал равный этой ренте.), или каков будет банковский процент, если эту землю заложить. Именно эта сумма и выплачивается землевладельцам, причём в виде государственных бумаг государства самой высокой надёжности; ни одним пенни меньше, ни одним – больше.

Но как государство сможет выплатить проценты на такие огромные суммы? Ответ таков: земля ведь будет точно так же сдаваться в аренду, правда, деньги за это будут поступать не в карманы землевладельцев, а в особый государственно-общественный фонд. Причём, эта сумма будет точно совпадать с суммой, которую государство будет платить землевладельцам, как мы говорили, ни пенни меньше, ни пенни больше, поскольку долг – это и есть рентные платежи.

Представим, для примера, что ежегодная рента земли составляет миллиард долларов. (*Миллиард: в этой книге, по удобной американской и французской терминологии), есть "одна тысяча миллионов".) Капитализация земли, компенсационная сумма которой оплачивается государством, составляет 25 миллиардов долларов, а процент c этой суммы (в нашем случае 4%) точно такой же, составляет один миллиард долларов. Сумма выплаченная и сумма полученная – одинаковы.

Размер этих сумм не вызывает никакой тревоги, поскольку кредит сходится с дебетом. По своей сути эти суммы могут быть любыми: бОльшими или меньшими. Причём они могут быть просто непредставимо большими. Другими словами, долг государства будет равняться национализации всей земли. Поэтому на этом остановимся, потому что всё понятно. Если будет 100 миллиардов – хорошо, пусть 100; если 500 – снова ничего страшного. Для государства эти суммы будут приходящими и уходящими, они будут проходить по банковским счетам и не оставлять никаких следов. Станет ли какому-нибудь банкиру тревожно, если к нему в банк будут приходить большие суммы и тут же уходить? Будет ли беспокоиться президент Рейхсбанка, начертывая любые суммы в своих приказах? Да нет, конечно, оба будут спать крепко. В общем, волнуют ли кого долги государства Пруссия, которое выкупила свои железные дороги у частных владельцев, а заплатила им гособлигациями?

Нам могут возразить, мол, государство всё ж таки несёт определённый риск при национализации земель, ибо ренты с течением времени могут меняться под воздействием экономических факторов (изменение тарифов, транспортных расходов, оплат труда), тогда как процент по долгам фиксирован, он не меняется.

Да, риск определённый есть, и, кстати говоря, именно этим риском манипулируют землевладельцы выступая категорически против национализации земель.

Тогда давайте поглядим, а как именно землевладельцы раньше справлялись с неожиданными падениями ренты? Все помнят? А вот как: они обращались за помощью к государству же, перекладывая весь риск за владение землями снова на само государство! А теперь они озабочены тем, что при национализации есть риски. Правда, они всегда забывают упомянуть о том, что там, где риск – там и возможность неплохо заработать; в общем, они склонны перекладывать весь риск на государство, а всю прибыль забирать себе. В связи с действующим ныне институтом частной собственности государство, следовательно, всегда играет роль неудачника в этой лотерее. Для государства проигрышные билеты (обращение за помощью, когда рента падает), для землевладельца – либо прибыль, когда рента нормальная, либо возмещение убытков от снижающейся ренты за счёт государства. Ни разу не было случая, чтобы, когда рента росла, бенефициары-землевладельцы предложили государству возместить то, что они же получили от него во времена кризисов.

В далёкие времена, кстати, землевладельцы были способны и не испрашивать помощи у государства. Они просто ухудшали условия жизни для рабов или крепостных. Теперь же, когда рабов и крепостных нет, они заставляют государство помогать им, уменьшая или запрещая свободу передвижения, причём именно тогда, когда оплата труда опускается ниже уровня жизни. Когда же ситуация становится очень опасной, они предлагают государству придти к ним на спасение, введя биметаллический стандарт валютного обращения, бумажный, т. е. попросту принося в жертву устоявшийся денежный стандарт, чтобы затем, через запущенную инфляцию, переложить то, что они недополучили, на всё остальное население страны. (Это предложение будет ещё понятнее дальше в книге, когда мы приступим к разговору о деньгах.) Если не срабатывает это, потому что классу землевладельцев сопротивляются другие классы общества (они тоже теряют доходы, как мы понимаем!), к примеру владельцы акций и облигаций, и ничто более не может быть сделано силой, землевладельцы меняют тактику и начинают вовсю горевать о своей злосчастной судьбинушке.

Чтобы хоть как-то оправдать свои требования на введение специальной импортной пошлины (на ввоз точно той же продукции, что производится на их землях, но из-за рубежа!), они призывают всех обратить внимание на "загнивание местного сельского хозяйства". Мы уже понимаем, что для того, чтобы защитить свои ренты, они хотят, чтобы все остальные люди платили больше за хлеб. Поэтому-то, на проигравшей стороне всегда оказывается государство и всегда – население. Риски, связанные с частной собственностью на землю, всегда несут именно они. Риск, порождённый таким могучим классом, как землевладельцы, на практике всегда есть риск, а точнее, прямой урон государственной и общественной казне. После национализации земель, даже учитывая все риски, что этот акт влечёт за собой, у государства появляется шанс иметь прибыль.

Более того, с точки зрения экономической жизни в целом, оказывается, что и риска-то никакого в понижении ренты НЕТ; если копнуть глубже, то окажется, что полное исчезновение ренты не принесёт никакого убытка. Налогоплательщик, который ныне лишается из своей оплаты труда не только сумм, которые идут на налоги, но и частично за ренту, может спокойно платить в виде налогов то, что он платит за ренту. Вообще, возможность людей платить налоги находится в обратной пропорции к могуществу землевладельцев.(*Рента на земли соседей-французов упала в период 1908-1912 на 22,25%, если сравнить с таким же периодом 1879-1881; цена на землю упала на 32,6%. В 1879-1881 гг. гектар стоил 1830 франков, в 1908-1912 гг. – только 1244 франка.)

Поначалу от выкупа (национализации) земель никто ничего не выигрывает и не проигрывает. Бывшие землевладельцы получают проценты по госбумагам, точно так же, как раньше они получали ренты, даже сумма такая же, а государство, уже являясь владельцем земли, получает ренту, равную выплате процентов по госбумагам.

Нетто-доход государства начнётся лишь спустя какое-то время, с амортизацией долга землевладельцам. Произойдёт это через реформу финансовой системы, которую мы обсудим позже.

По ходу этой реформы уровень процента выплат (причём и по вкладам, и по капиталу в виде недвижимости) в течение короткого времени опустится до самого минимального уровня, какой могут допустить международные условия, если же реформа произойдёт по всему миру, то процент превратится в ноль.

Будет благоразумно в этом случае платить владельцам госбумаг (бывшим собственникам ныне национализированной земли) только ту величину процента, которая возникнет на рынке в результате общего снижения процентной ставки. Цена государственных обязательств, с фиксированным процентом выплат, должна же как-то меняться в результате изменений на рынках процентных ставок мира. Если же цена на эти государственные обязательства должна не меняться, то вот уровень процента, выплачиваемого по ним, должен. Этот процент должен либо подниматься, либо опускаться вместе с рынком ссужаемых капиталов и процентных ставок по ним, только этим способом эти госбумаги можно предохранить от безудержной спекуляции ими. Будет разумно также (в общественных интересах) защищать эти госбумаги путём скупки их у спекулянтов, для этого логично иметь специальный фонд, в размере от 50 до 75 миллиардов долларов. Мы же понимаем, что после национализации земель эти госбумаги сначала попадут в руки тех, кто имеет мало понятия о том, какую они представляют ценность для профессиональных игроков рынка, трейдеров и спекулянтов.

Мы предлагаем провести денежную реформу одновременно с земельной. Эффектом обеих будет резкое снижение процента на используемый капитал, рыночное снижение, вместе с рынком снизятся процентные выплаты и на госбумаги: с 5% до 4%, затем до 3%, затем до 2%, затем до 1%, – и, наконец, 0%.

Финансы от проведения национализации земель проявят себя в следующем:

Допустим, все ренты страны составляют 10 миллиардов.

Начальный процент составляет, допустим, 5%. Т. е. государство декларирует бывшим землевладельцам возмещение от потерь в размере 200 миллиардов.

Процент на 200 миллиардов в госбумагах под 5% составляет 10 миллиардов.

Если же процент на мировом рынке падает до 4%, то процент на 200 миллиардов сократится до 8 миллиардов.

Тогда как ренты останутся прежними, в размере 10 миллиардов.

Годовой доход от этой операции составит тогда 2 миллиарда.

Этот доход пойдёт на то, чтобы выплатить часть долга, а сумма общего долга сократится на эту сумму, а рентные платежи будут поступать в прежнем объёме, по прежним ставкам, в общественную казну. Таким образом ежегодное положительное сальдо будет возрастать, учитывая ежегодное снижение процента при этом, и, наконец, когда процент упадёт до нуля, это положительное сальдо превратится в ПОЛНУЮ сумму ежегодных рентных доходов, правда, следует заметить, что эта сумма будет по величине меньше, ибо рента будет снижаться вместе с процентами. (См. Часть I, глава 14.)

С таким развитием событий весь долг государства перед бывшим землевладельцами, долг, получившийся в результате национализации земель будет полностью погашен в течение 20 лет.

Следует заметить, что нынешний сверхвысокий уровень процента на используемый капитал по военным займам, который можно рассматривать как уровень капитализации, будет идеален для предстоящей национализации, потому что чем выше процент, тем ниже сумма возмещения общего ущерба землевладельцам, который они понесут, потеряв собственность – землю. На каждые $1000 ренты сумма возмещения составляет:

при 5% = $20 000,

при 4% = $25 000,

при 3% = $33 333.

Если государство решит, что используя такой метод, можно ещё более сократить время выплаты землевладельцам ущерба от потери земель, то я в этом случае отстраняюсь, тут решать другим. Суть от этого не изменится, средств на погашение ущерба землевладельцам будет предостаточно. А эффект от введения финансовой реформы, изложенной в Части IV этой книги, будет достаточно долгим по времени. Денежная реформа позволяет экономике развиваться свободно, для производства это будет особенно выгодно, потому что ни у кого не будут стеснены руки для плодотворного труда, реформа поставит крест на экономических кризисах и полностью устранит остановку работы где бы то ни было. Возможность людей платить бОльшие налоги возрастёт неимоверно. При этом, если будет мнение, что используя и этот инструмент (налоги), можно будет ещё больше сократить время на выплату долга бывшим землевладельцам, то срок, обозначенный как 20 лет, может быть ещё меньше.