"Валерий Замыслов. Иван Болотников (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Эх-ма... Погодил бы чуток. Такое, брат, привиделось, - потягиваясь,
весело проговорил он.
- Аль где на пиру был?
- Пир что... С Парашкой провожался. Вот бедовая!
Васюта тихо рассмеялся и опустил ладони в траву, облитую росой. Умыл
лицо.
- Экая благодать седни... Не полегчало, паря?
- Кажись, получше, - ответил Иванка, хотя чувствовал во всем теле
слабость.
В лесу тихо, покойно. Над беглецами распустила широкие ветви матерая
ель; под нею росли две тоненькие рябинки, упираясь кудрявыми макушками в
колючие лапы. Минет налетье-другое, и будет им тесно, не видать рябинкам ни
солнца, ни простора: могучая ель навсегда упрятала их в свое сумеречное
царство. А чуть поодаль ель переплелась вершиною с красною сосною, слилась
с нею в единый ствол, породнясь навеки.
- Чуден мир, друже. Глянь, - повел рукой Иванка.
- Чуден, паря, - поддакнул Васюта, разматывая котому. - Давай-ка
пожуем малость.
Доели хлеб и мясо и побрели по замшелому лесу; кругом гомонили птицы,
радуясь погожему утру.
- Дорогу ведаешь? - спросил Иванка.
- Не шибко, - признался Васюта. - Айда на восход, а там, версты через
три, должны на ростовскую дорогу выйти.
Шли неторопко: лес стоял густой и коряжистый.
- Много о себе вчерась сказывал, да токмо о ватаге умолчал. Пошто к
Багрею пристал?
- А к Багрею я и не мнил приставать. Он меня сам в полон свел.
- Это где же?
- Из Москвы я с торговым обозом возвращался. Аглицкие купцы везли кожи
на Холмогоры, а обозников они в Белокаменной подрядили. Вот и я с ними до
Ростова. А тут ватага нагрянула. Купцов и возниц перебили, а меня оставили.
- Чем же ты Багрею поглянулся?
- Из Москвы-то я батюшкой вышел. На телеге в скуфье да в подряснике
сидел, вот и не тронули лихие, Нам-де давно попа не доставало, грешные мы,
будешь молиться за нас, да усопших погребать по христианскому обычаю,
нельзя нам без батюшки. Поначалу стерегли накрепко, из подклета не
выпускали, а потом малость волюшки дали, стали на разбой с собой брать.
Противился, да куда тут. Багрей все посмеивался: "Али без греха хочешь
прожить? Не выйдет, отче, в моей ватаге ангелов не водится. Бери топор да
руби купчишек. А грехи свои потом замолишь". Пытался бежать, да уследили.
Одного лихого шестопером1 стукнул, тот замертво упал. Хотели в волчью клеть
кинуть, да Багрей не дал. Мне, говорит, поп-убивец вдвойне слюбен. Седмицу
на цепи продержали, а потом вина ковш поднесли и вновь на татьбу взяли.
Веселый стал, дерзкий. Купца топором засек. После хмель вылетел, да уж
поздно, мертвого не воскресишь. А Багрей еще пуще смеется: "Душегуб ты,
батюшка, государев преступник. Купчина царю Федору соболя вез, а ты его
сатане в преисподню. Негоже, батюшка. Отныне и стеречь не буду. Что татя в
железах держать?" Но сам все же упредил: "А коли уйти надумаешь - патриарху
грамоту отпишем. У него истцы покрепче земских, разом сыщут, и не выдать
тебе бела света. Так что, отче, бежать тебе некуда". Я после того подрясник