"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу авторамаялись.
- Вкупе? Нет, брат, не под тот угол клин колотишь. Овечкой прикинулся. Ишь, нищих собрал! - Не гомони! - зашикал Сыч. Воровато оглянувшись на толпу, полез за пазуху. Украдкой сунул холопу гривну серебра. Тимоха взорвался: - Не купишь, собака! Слышь, народ православный! Глянь на экого сирого. То оборотень! То князя Василия Шуйского приказчик. Рожа шире сковороды, а он за милостыней. Ведаю его. Хоромы на Мясницкой, полны сусеки хлебом набиты, сукна да бархату не износить. Глянь, вырядился! Глянь на нищу братию, что с Демьяшкой притащилась. То все подручники Шуйского, поперек себя толще. Мало им, иродам! Толпа всколыхнулась: - Мы тут землю костьми мостим, а они нашей бедой наживаются. Кровососы! Демьяшка Сыч и его содруги попятились, но толпа сомкнулась плотным кольцом. - Бей! - закричал Тимоха и первым опустил тяжелый кулак на Демьяшку. - Бей! - беспощадно вырвалось из сотен глоток. - Ратуйте, православные! Не своей волей!.. Ратуй-те-е-е! Замелькали кулаки, посохи и дубинки; вмиг размозжили черепа. Карпушка Веденеев испуганно перекрестился. - Вона как на Москве-то, мать-богородица. - Туда им и дорога, - сплюнул Семейка. Послышались громкие возгласы: - Гись! Прочь с дороги! раздавалась нехотя, с трудом; стрельцы хлестали налево и направо плетками. - Аникеюшка! - увертываясь от плети, обрадованно воскликнул Шмоток. Аникей Вешняк, сдерживая горячую лошадь, крикнул богородским мужикам: - Подь сюды!.. Держись за стремена. Крепче держись! Мужики подскочили к лошадям. Аникей, продолжая размахивать плеткой, восклицал: - Далече вам до ворот. До ночи бы стоять... Гись, гись, дьяволы! С помощью стрельцов мужики проникли на Житный двор. Окованные медью ворота вновь захлопнулись. - На смену едем, - утирая шапкой потное лицо, пояснил Аникей. Глянул на Карпушку, покачал головой. - Никак худо тебе? - Худо, служилый. Света божьего не вижу. - То от бессытицы. Ну да ничо, выправишься, ныне с хлебом будешь. Вешняк указал на Хлебную избу и повернул коня к воротам. Бросил на ходу: - Ночевать - ко мне! Перед Хлебной избой было не столь многолюдно. И часу не прошло, как мужики оказались перед дьяком. Силантий Карпыч самолично доставал из кожаного мешка серебряные копейки и важно, сановно приговаривал: - Великий государь жалует. Молитесь за царя Бориса Федоровича. Поклонившись дьяку, мужики направились к житным амбарам. У ларей, впереди Афони, очутился рыжебородый, угрюмого вида мужик в драном зипуне; дырявый войлочный колпак надвинут на самые глаза. Мужик топтался в очереди |
|
|