"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

- Дурью мается государь. Статочное ли дело Ваську Шуйского миловать?
Пройдоха из пройдох. Давал за него черт грош, да спятился. Васька и сквозь
сито проскочит. Хитрокозник! Будет ли он у царя в послушании.
- Не будет, - кивал Молчанов. - Не таков Шубник, чтоб в покое жить.
Погоди, сызнова на государя зло умыслит... Чу, царь в предбанник вошел.
Провожая государя тайными переходами в опочивальню, науськивали на
Шуйского. Но Самозванец, разомлевший от "бесовских" ласк, лениво
отмахивался:
- И полно, полно вам боярина хулить. Шуйский мне будет верен.
Шуйский же и впрямь не помышлял о покаянии. Исподволь, сторожко готовил
новый заговор. Подмечал каждый промах за Расстригой, ждал, когда народ
озлобится против немчинов и ляхов.
Недовольство ширилось с каждым днем. Шляхта бесчинствовала на улицах,
зорила дворы и лавки, оскверняла божьи храмы.
Москвитяне взроптали:
- Доколь терпеть ляхов? То насильники, душегубы и святотатцы!
То там, то здесь начинались шумные драки. Дело доходило до
смертоубийств. Брожение усилилось в дни свадьбы Самозванца с Мариной Мнишек.
Венчались 8 мая 1606 года, накануне празднования дня святого Николая
Чудотворца.
Народ возмущенно выплескивал:
- То грех великий!
- Кощунство!
Выползли блаженные во Христе, калики, убогие. Вопили:
- Сором, православные! Не простит господь святотатства. Грядет беда
неминучая!
Венчанье было в Успенском соборе. Стрельцы пропускали ко храму лишь
бояр, дворян, шляхтичей да иноземных купцов. Посадчан же грубо гнали
бердышами прочь.
Ляхи стояли в соборе с оружием и в шапках. Бояре, зло поглядывая на
иноверцев, крестились. Скверна храму! Всей православной вере поруганье!
На свадьбу приехали тысячи ляхов. Гостей разместили в Кремле, выгнав из
хором не только дворян и купцов, но и многих бояр.
По площадям и торжищам шныряли люди Василия Шуйского, вещали:
- Сгинет Русь от немчинов. Царь-то, чу, православную веру надумал
порушить. Храмы-де повелел пограбить и позакрыть, а замест их иноверческие
костелы поставить. Загубит он Русь!
Народ роптал, а Дмитрий Самозванец упивался пирами да медовым месяцем.
Пьяные ляхи скакали по улицам, давили москвитян, стреляли из пистолей и
мушкетов, грабили прохожих, вламывались в хоромы и избы. Хвастливо орали:
- Что ваш царь?! Мы дали царя Москве! Повинуйтесь Речи Посполитой.
Москва наша! Вы ж холопы и быдло!
Посадчане не сносили обид, лезли в драку, выходили на жолнеров с
дубинами и топорами.
"Крик, вопль, говор неподобный! О, как огонь не сойдет с небеси и не
попалит сих окаянных!" - воскликнул летописец.

Черная глухая ночь тринадцатого мая. Хоромы Шуйского.
В брусяных покоях князья, бояре, воеводы, головы и сотники псковского и
новгородского войска, стянутого под Москву. Здесь же купцы и пастыри.