"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

Долго лежал пластом, вдыхая будоражащие запахи нивы. Затем сел подле
развесистой белоногой березки и достал из холщовой сумы ломоть хлеба, щепоть
соли да кусок сушеного мяса; ел, глядел на деревянную шатровую церквушку и
благостно вздыхал, утирая рукавом рубахи слезы.
От деревушки, пересекая поле, бежали к перелеску трое мужиков; бежали
торопко, оглядываясь и что-то крича.
Бродяга поднялся. Мужики неслись что есть духу. Показались всадники в
красных кафтанах; сверкали на солнце бердыши и сабли.
"Стрельцы!"
Бродяга попятился в заросли.
"Не успеют, черти... Ужель за рубеж? Чего там не видели?"
Стрельцы настигли мужиков подле самого перелеска.
- Попались, собаки!
Один из беглецов выхватил пистоль, бухнул выстрел; стрелец схватился за
грудь и скользнул вниз; застрял желтый кожаный сапог в стремени. Двое других
мужиков остервенело отбивались дубинами.
- Не убивать! Живьем, паскудников! - рявкнул стрелецкий десятник.
Беглецов связали сыромятными ремнями. Стрельцы разъярились, топтали
мужиков, кричали:
- Христопродавцы! К ляхам подались!
Русоголовый мужик, харкая кровью, хрипло выдавил:
- Не к ляхам, а к царю Дмитрию, заступнику народному... Он царь
истинный. Вы ж Христа забыли и боярину Шуйскому крест целовали. Но тот не от
бога... Накажет вас Дмитрий.
- Пес! Переметчик! - взревел десятник. - А ну привяжи его к березе!
Десятник, набычась, тяжело ступил к крамольнику.
- К вору бежать, сволочь!
Трижды, изо всех сил, стеганул мужика кнутом. Тот дернулся, сцепил
зубы. С разбитого лица капала на белую рубаху кровь.
- Противу царя воровать! Нет твово Митьки. Порешили его на Москве. То
беглый расстрига Гришка Отрепьев.
Мужик поднял голову; глаза отчаянные, злые.
- Лжешь, стрелец! Жив царь. Убили не Дмитрия, а немчина. В Польше
государь укрылся. Войско сбирает, чтоб Шуйского с трона скинуть.
- Замолчь, собака!
Десятник пришел в неистовство, стегал мужика до тех пор, пока не
обессилел.
Белая рубаха беглеца стала красной; грудь и спина - кровавое месиво.
Мужик впал в беспамятство. Десятник саблей разжал его зубы, влил в рот вина
из баклажки. Беглец очухался, поднял отяжелевшие веки.
- Отрекись от Вора. Присягай Шуйскому. Забью!
Десятник сорвал с шеи мужика нательный серебряный крест, поднес к
разбитым губам.
- Целуй!
Беглец харкнул в лицо служилого кровью.
- Прочь, ирод!.. Смерть приму, но Дмитрия не предам, не предам
заступника... Прочь!
Стрелец взмахнул саблей. Русая голова скатилась в траву.
- Зря ты, Мефодий. Живьем велено, - проронил один из служилых.
Десятник молча вложил в ножны саблю; стрельцы сели на коней. Мефодий,