"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

Оставшись один, Болотников молча заходил по шатру. Кажись, все должно
получиться на славу. Продумали до мелочей. Но все ли без сучка и задоринки?
Стоит где-то оступиться - и вся задумка полетит в тартарары. Погибнет рать -
и прощай надежа на житье вольное. Надо еще раз взять чертеж да изрядно
поразмыслить. Нет ли где просчета да изъяна?.. Думай, Большой воевода,
думай!
Теперь, когда улеглись жаркие споры и довольные, уверенные в победе
военачальники разошлись по полкам, он еще и еще раз взвешивал каждый шаг
своей рати. Что-то в плане сражения показалось ему неубедительным и легким.
Но что? Все, кажись, толково и разумно. Но сердцем чувствовал: где-то
промахнулся, недоглядел, и этот недогляд дорого обойдется рати.
Вновь и вновь вглядывался в чертеж, прикидывал версты, время внезапного
налета полков, ответные шаги Трубецкого, Нагого и пушкарского головы
Смолянинова... Смолянинов и Семейка Назарьев. Стоп, воевода!.. Семейка
Назарьев... Не слишком ли велика ноша взвалена на сосельника?
Когда отсылал Назарьева во вражью рать, сказывал:
- Дело твое, друже, особое. Не только в стан Трубецкого пробраться, но
и великую поруху ему учинить. Как зачнем бой, немедля подымай сотню и
пробирайся к наряду Смолянинова. Наряд - всей дружине помеха. Перебьешь, а
тут и мы подоспеем.
"Тут оплошка! Мало ли что может с Семейкой приключиться. Как ни
говори - вражий стан. Сегодня - даточные люди подле угора, у реки, а завтра
их могут за пять верст перекинуть. Доберись-ка до пушкарей! Вот и уповай на
Семейку. Тонка ниточка. Нет, воевода, с изъяном твоя задумка. Надо что-то
похитрее придумать".

Рать отдыхала.
На дорогах, лесных тропах и речных перелазах затаились болотниковские
разъезды.
Большой воевода накрепко наказывал:
- Кромы - рядом. Врагу не показываться. А коль лазутчики появятся,
взять до единого. Мышь не должна проскочить.
Спит рать, копит силу после утомительного перехода.
Иван Исаевич, привалившись к старой замшелой ели, напряженно и
взволнованно раздумывает:
"Час настал! Завтра - сеча. На смертный бой с боярским войском выйдет
народная дружина. Прольется кровь, много крови. Враг силен. То не лях и не
ордынец, а свой же русич. Сила пойдет на силу. Падет не только много
недругов, но и верных содругов. Дворяне знают: мужики и холопы подняли меч
за землю и волю. А без крепостей и поместий господам не жить. Сеча будет
жестокой... Выдюжит ли дружина? Не дрогнет ли в ярой брани?"
Суровый, озабоченный, зашагал меж спящих ратников. Факел вырывал из
тьмы бородатые лица. Вот мирно похрапывает, лежа на спине, дюжий комарицкий
мужик в домотканом кафтане. Крутоплечий, бровастый, длинная рука откинута в
мураву. Ладонь широкая, загрубелая.
"Крепка рученька, - невольно подумалось Ивану Исаевичу. - Знала и
топор, и соху, и косу-горбушу".
Подле мужика - обитая железом палица. Болотников поднял, прикинул на
вес. В палице добрый пуд. Могуч ратник! Такому враг не страшен, такой не
дрогнет.