"Альберт Зарипов. Страна песков" - читать интересную книгу автора

превращается в немой и бесполезный кусок металла.
В 1983-84 годах необъявленная афганская война достигла своего пика, то
есть ранее небывалого размаха. Потери советских войск в личном составе все
росли и росли... А война не прекращалась... Ведь за прошедшие несколько лет
бывшие крестьяне, пастухи и ремесленники прошли неплохую подготовку в
приграничных лагерях, после чего вернулись обратно. Но уже не с пустыми
руками и необученными головами. А вслед за ними по тайным тропам потянулось
оружие и боеприпасы... Что означало только одно - дальнейшее ожесточение
войны в Афганистане.
Вот тогда-то наш Генеральный Штаб разработал операцию "Завеса",
согласно которой специально подготовленные советские разведподразделения
должны пресечь поступление в Афганистан как иностранной военной помощи, так
и новых отрядов моджахедов. Во исполнение данной директивы одно
загадочно-таинственное Управление ГенШтаба четко взяло под козырек и бодро
ответило: "Есть!"... И в 1985 году на территорию ДРА были введены две
советские бригады специального назначения, в которые входило всего по четыре
отдельных батальона спецназа.
Один из этих батальонов расположился в самом главном городе афганской
провинции Гильменд, находящейся на самом юге этой горно-пустынной страны.
Местное афганское наименование Лашкаргах в русскоговорящих устах само по
себе трансформировалось в столь теплое и практически родное слово
Лашкаревка. И это остальные наши три батальона расквартированы в грозно
звучащем Кандагаре, а также в столь непривычном Шахджое и в каком-то
непонятном Фарахе. Как ни произноси, но эти три чужеземных названия все-таки
режут слух...
А наш 6-ой батальон спецназа разместился в Лашкаревке... Как будто в
некоей загадочной деревеньке... Где местные умельцы только и занимаются
своим народным промыслом - бесперебойно вырезают из податливого деревянного
материала большие и малые ложки... А потом по вечерам и после ста грамм
сидят на завалинках, да и играют-наяривают на этом народном музыкальном
инструменте... Ложкари да ложкарихи, ложкарухи и ложкарята...
Пожалуй, только это теплое слово Лашкаревка ласкало и убаюкивало наш
солдатский слух. Письма из родного дома, конечно же, тоже грели огрубевшие
мужские души... Однако не вслух же они читаются!.. Рукописные буквы и
строчки хоть и дарят большую радость, да вот только делают это благое дело
очень тихо... И почти незаметно... А в обиходе и слово Лашкаревка способно
пролить хоть какую-то толику бальзама на суровые солдатские души...
Вот и сейчас... Я сидел у открытого кормового люка Ми-восьмого и
привычно обшаривал взглядом проносящиеся внизу бескрайние пространства
пустыни Регистан. А в своих мыслях раз за разом возвращался к только что
полученному письму из родного дома. Мама писала о своих школьных делах и
ежедневных домашних заботах, о моих друзьях и соседях... Отец как обычно
черканул всего-то три-четыре строчки, но это было в порядке вещей. Он ведь и
так немногословен...
"Что такое?!"
Внизу быстро появилась и так же стремительно исчезла невысокая горка.
Вернее, это был правильной формы холм. Но не это привлекло мое внимание...
На нем когда-то залегла в ночной засаде советская разведгруппа. Залегла в
определенном боевом порядке, а с еле забрезжившим рассветом снялась и ушла в
неизвестном направлении. Но к очередной ночной засаде... А здесь от нее на