"Альберт Зарипов. Дембельский аккорд" - читать интересную книгу автора

командир... Одно дело - если безмозглый срочник сам себя подведет под
монастырь... или такие же бойцы-товарищи по его тупости на тот свет
отправятся... Это конечно тоже плохо, но как-то особенно неприятно мне,
тебе, да и всем остальным офицерам умирать по вине своего же подчиненного.
Я молча усмехнулся и как-то машинально придвинул свою кружку к бутылке:
видимо подошло время поддать уже по второй... Ведь на дворе-то не май месяц.
- Да я как-то и не тороплюсь. Всему свой срок... - произнес я. - У нас,
в Чирчикской учебке старший лейтенант Бондаренко перед боевым
гранатометанием построил два наших взвода и рассказал нам трогательную
историю самопожертвования советского офицера. Короче, один молодой солдатик
выдернул кольцо из запала, а потом по своей неопытности выронил гранату на
дно окопа. Стоящий рядом командир вытолкнул бойца на поверхность, а сам лег
грудью на ЭФ-ку или РГД-шку, уже не помню. Понятное дело, что она сработала
и человек погиб.
- А чего же сам он наружу не выскочил? - ухмыльнулся ротный. - Пока
горит запал три-четыре секунды, я бы успел и сам вылезти! а ему жить что-ли
надоело или орден посмертно хотел получить?
- Ну я точно не знаю, кажется ему медаль дали. Вернее, его родителям...
Но тогда, после такого душещипательного рассказа все мы расчувствовались и
прониклись огромным уважением к нашим командирам, которые готовы умереть
ради спасения жизни молодых и зеленых солдат. И в этот самый проникновенный
момент старший лейтенант Бондаренко завершает данную героическую эпопею
следующими словами: "Сынки, запомните раз и навсегда! Я не такой дурак,
чтобы погибать из-за какого-то тупорылого солдата. У меня - ребенок, жена и
старенькие родители. А вам уже не раз объясняли и показывали, как бросать
боевые гранаты. Поэтому если вы в окопе вдруг выроните гранату из своих
трясущихся ручонок, то я вас закрывать грудью не буду, а спокойно и не спеша
вылезу наружу. И подрывайтесь там сколько вам угодно. Получите потом
посмертно значок "Отличник Советской армии".
Меня невольно разбирает смех... Хоть и прошло с того случая восемь лет,
но пережитые эмоции до сих пор производили на меня сильное впечатление.
- Ну и что потом? - поинтересовался Пуданов.
- После такой воспитательной работы все шестьдесят курсантов отбросали
гранаты как положено. Ни одной задержки, ни одной заминки.
- Ну это там у вас все бойцы были молодыми, - сказал Александр
Иванович, разливая по второй. - Их еще можно чему-то научить. А сейчас в
роте девяносто девять процентов личного состава срочной службы - это
дембеля. А им все - по барабану. Лишь бы поскорее домой отправиться.
- Погоди... А Шатульский и Москалев? Они ведь только полтора года назад
призвались. - Вспомнил я про знакомых бойцов, которые сейчас служили в
подразделении Пуданова.
Объяснение данного военного казуса оказалось почти банальным... И очень
законным.
- А сейчас по новому приказу бойцы, прослужившие в Чечне хотя бы шесть
месяцев, увольняются на полгода раньше. Мы их называем полторашниками,
потому что срок службы у них всего полтора года.
Я вздохнул и медленно покрутил кружку, наблюдая как в ней слабо
плещется прозрачная жидкость, и затем медленно сказал:
- Да - а... для нас это плохо - только пообтесались и пообвыкли на
войне, как сразу домой. Хотя для них, а особенно для родителей - это великое