"Риталий Заславский. Тяпа (Маленькая повесть)" - читать интересную книгу автора

бил в ноздри тревожащий муторный запах крови и пота. Люди шли медленно
и пели, а по краям толпы с безразличными лицами двигались эти
ненавистные зелено-серые. Тяпа подумал, что, может быть, среди идущих
по мостовой он снова встретит старика с таким же чемоданом, какой был
когда-то у Юрия Ивановича. Тяпа присматривался, но старика не увидел.
Люди пели и удалялись... И снова наступила осень, потом - зима. Эта
зима была еще трудней. Шерсть у Тяпы вылезла, кожа воспалилась и
потрескалась. Он был совсем голый. Люди обходили его. Одни кричали:
"Пошел, пошел..." (о, сейчас он прекрасно знал, что значит это
слово!), другие сочувствовали: "Бедный, бедный..." Но все - и
кричащие, и сочувствующие - обходили его стороной. Тяпа и сам старался
держаться подальше от людей, так спокойней. Часто он забирался в
ботанический сад и в беседке - с подветренной стороны - спал. Ему уже
не снились ни Юрий Иванович, ни Тамара Юрьевна, ни весь их чистенький,
теплый дом, в котором и он когда-то жил - его мысли и чувства как
будто тоже постепенно замерзали... В жестокий февральский мороз, какой
бывает только в конце зимы, он бы, наверное, погиб от холода и голода,
но ему неожиданно повезло. По улице, пошатываясь, куда-то тащился один
из этих - зелено-серых. В руках у него были толстые свертки. Он уронил
один из них, не заметил и побрел дальше. Тяпа не подошел - подполз к
свертку, и внезапно у него от запаха потекли слюни. Он вонзил зубы в
бумагу, она порвалась. Целый круг колбасы! Он ел, давясь, урча,
задыхаясь. Если бы сейчас кто-то сунулся к нему, Тяпа дрался бы
насмерть, защищая свою добычу. Но никого вокруг не было. Мерцали
холодные звезды, от мороза потрескивали деревья. Впервые за полтора
года Тяпа наелся до отвала. Остатки он унес в беседку, разрыл
передними лапами снег, потом - землю, положил в ямку кусочки колбасы и
носом засыпал свой тайник. Чувство сытости - пускай недолгое - помогло
ему протянуть последние зимние дни. Весной и летом он уже умел кое-как
перебиваться...
А потом наступила осень сорок третьего года, третья осень. Тяпа
внезапно услышал знакомый гул, тот самый, с которым совпали его беды и
потери. Теперь он доносился, этот гул, с другой стороны и был еще
настойчивей и мощней. Тяпа по-прежнему боялся его, но с возвращением
гула возвращалась все-таки и память о том, что было тогда. Старый
облезлый пес снова увидел во сне пузатого баранчика, кубок из
багряного стекла, длинноносого паяца. Ему приснилась еда, которую он
ел из своей миски - и он вздыхал и повизгивал. Он проснулся совсем
разбитым. Бесконечность жизни утомила его окончательно. Тяпа лежал под
деревом и больше не вставал. На него сыпались сверху листья, покрывали
его облезший бок, Тяпа не сбрасывал их, не шевелился. Ему было все
равно.
- Смотри ты, а собака живая, - сказал пожилой мужчина, - и вчера
тут лежала, и сегодня.
- Живая, - вздохнула женщина, наверное, его жена. Мужчина подошел
ближе. Тяпа смотрел на него, все так же не шевелясь.
- Где-то я видел эту собачонку, - сказал мужчина. - Где?
- Ну, ты многих собак видел.
- Нет, нет, эту я видел у кого-то. Мужчина мучительно вспоминал. И
вдруг воскликнул: