"Яна Завацкая. Нить надежды ("Квиринские истории" #1) " - читать интересную книгу автора На макете, и брови Светлейшего ныне прегрозны.
О смилуйся, грозный бровесдвигатель На Холл! Ну мало кто всерьез воспринимает, а может, и совсем никто - всю эту трескотню, "Сыны Адонея", "Лучезарный Император", "Грозная броня Империи"... Но если серьезно, то конечно же, я понимаю, что есть Император. Плохой, хороший, неважно это. И титулы не важны. Только одно - Император. Не будет его, не будет Империи - раздавит нас кто угодно. Хоть та же Федерация во главе с Квирином. Или глостийские бандиты. Или сагоны. И потом еще - народ. Родина. Я все это понимаю. Я за Серетан отдам жизнь, не задумываясь. И когда поют: Странники звездные, Храбрый Легион! Воины грозные За имперский трон! - честное слово, для меня это серьезно! Очень серьезно. Как ни для кого, может быть... Самое страшное во всем этом - то, что я не смогу больше служить Серетану. Я - сама по себе. Одна. Меня учили служить, а если этого нет - то и жить-то незачем. Впрочем, чушь. Почему не смогу служить? Просто не буду в Легионе. Там посмотрим, что получится. Депрессия! Одиннадцатый день. Ни с кем даже словом не обмолвиться. Такое ощущение, что жизнь замерла. Ссадины и синяки зажили, псевдокожа сама слезла прозрачными чешуйками. А вот на душе все хреновее и хреновее. Не дождетесь! Я буду жить. Без диплома, плевать. Все равно буду жить. Любить буду. Работать. По Космосу шляться и всякие красоты наблюдать собственноочно. Искать правды и справедливости. И я ее найду, змей меня забери! А отсюда вы меня все равно должны будете выпустить. Не вечно же мне школьный хлеб прожирать. Когда-нибудь выпустите. А я пока отдохну, мне спешить некуда. Рано или поздно... Они пришли на четырнадцатый день. Синь только что отколупнула четырнадцатый кусочек обшивки от стены, в уголке за топчаном, где она таким образом вела импровизированный календарь, и вознамерилась заняться повторением навигационных таблиц для участков сигма-а-16 тире сигма-г-55, когда дверь в камеру с лязгом отворилась. Неизвестно, что хотел увидеть вошедший. Вероятно, раздавленную сознанием своей вины, бледную и вялую от депрессии и депривации грешницу. Синь неторопливо спустила ноги с топчана и занялась приведением в порядок прически при помощи собственных пальцев. Ледариэн была действительно бледновата, но это ей даже шло. Вошедший замер, глядя на арестантку. Пожалуй, даже красива. Тонкое, правильное лицо, пепельно-светлые волосы чуть ниже ушей, слегка вьются, и это выглядит вполне очаровательно. Считаться совсем уж безупречной красавицей девушке, пожалуй, |
|
|