"Анастасия Завозова. Вальпургиева ночь " - читать интересную книгу автора

разных, принцесс на горошине, еще про дурынду, у которой была на шерсть
аллергия, а она за веретено схватилась и в кому на сто лет погрузилась -
пришлось лечить нетрадиционными методами. Но больше всего мы любили сказки
тетки Розы, она не мудрствуя лукаво пересказывала нам сюжеты из античной
литературы. Гомер поседел бы, услышав, что тетка Роза сделала из мирного
рассказа о Троянской войне! Правда, когда маманя услышала вольное теткино
переложение знаменитого сюжета, то пришла в ужас и велела тетке вместо
импровизации читать нам вслух "Войну и мир". Теткин французский был ужасен,
и мы старались побыстрее заснуть, только чтобы не слышать, как она в сотый
раз произносит "мон прынс"...

Я отогнала воспоминания о далеком детстве и снова прислушалась. Но,
похоже, больше ничего интересного услышать не удастся - мамуля принялась
мыть посуду, а тетка, ворча, шелестела пучками трав и бормотала себе под нос
что-то неразборчивое.
Хрюшка всхрапнула, переворачиваясь на другой бок. Из-под одеяла
показались две не совсем чистые пятки. Опять ведь тормозила пятками при
заходе на посадку. Холодно еще, апрель на дворе, а эта босиком летает -
никакого инстинкта самосохранения...
По пути в свою комнату я прихватила из сундука пару томов семейной
хроники, в которых могло быть упоминание о сумасшедшей Сюнневе. Хотя я
прекрасно помнила, что когда тетка Роза приводила в порядок разрозненные
записи времен финской войны, то столкнулась с полным отсутствием сведений о
Сюнневе. Бабушка Виолетта утверждала, что после исчезновения Сюнневе записи
присвоил безутешный Юсси и теперь они гниют где-нибудь в финской курной
избушке. Почему образ курной избушки так приглянулся бабуле, сказать не мог
никто. Она вообще до сих пор верила, что украинцы живут в хатах, грузины в
саклях, эстонцы на хуторах, а чукчи в чумах. Когда ее спрашивали, почему она
так считает, бабуля неизменно отвечала: "А хрен же было отделяться? .."
Против такой логики трудно что-нибудь возразить.
Зевнув, я завалилась на кровать и принялась перелистывать аккуратно
отпечатанные на машинке страницы хроники. Как нормальной колдовской семье
нам полагалось иметь свою хронику. Наша начиналась с 1382 года - на тонком
листе пергамента было накорябано следующее: "Чюдо велми чюдно- приидохом с
курятника сверзнуться, руци распростерла, да и взлетехом. Чада малые
увидючи, кричахом бесовка... Опосля скрючихом паскудных". По-моему, Аделаида
обладала изрядным литературным талантом...
Сама я о Сюнневе знала очень мало. Ее отцом был меланхоличный финн по
имени Юсси Ряйкиннен. Прямо перед самым началом войны троюродная сестра моих
бабуль Виолетты и Дары, Антонида, отправилась в Финляндию. Что она там
забыла - никто не знает. Говорят, искала себе мужа, до которого бы после
свадьбы не сразу дошло, что случилось. Где-то там Антонида встретила Юсси и
вскоре прислала письмецо с извещением о своем замужестве и намерении
поселиться в Финляндии. В середине пятидесятых она вернулась в Россию - до
финна все-таки дошло, что случилось (правда, Антонида клялась и божилась,
что для финна Юсси чересчур быстро соображал, да и не финн он вовсе - с
дедушкой-то норвежцем!). Вместе с Антонидой приехала четырнадцатилетняя
Сюнневе и навела шороху в почтенном семействе своим умением слышать Таро и
одним движением бровей вызывать бурю. На этом, более-менее правдоподобная
часть биографии Сюнневе кончалась и начиналась полная фантастика. За два