"Юрий Завражный. Забыть адмирала! " - читать интересную книгу автора

средствах Завойко был более чем стеснен. Тем не менее, он умудрился не
только поднять статус города-порта (и подпереть его материально), но еще
устроил лечебницы на горячих минеральных источниках в Паратунке и Малках. Ко
всему сказанному следует добавить и кирпичный заводик. Таким образом, у
Камчатки в ту пору был надежный и заботливый хозяин.
Слухи о грядущей войне до Камчатки уже успели докатиться, но
подтверждения все еще не было. А посему население продолжало жить своей
обыденной жизнью - ловить и заготавливать рыбу, бить зверя, строить дома,
сажать картошку, дружно отдыхать, гуляя по Лаперузову перешейку, да молиться
за царя, за Отечество, за себя... Все главные новости долгими месяцами ехали
из Санкт-Петербурга через всю Россию на перекладных, так что значительную
часть вестей о политической расстановке сил в мире губернатор получал от
заходящих в гавань кораблей. В основном, это были бороздившие Берингово море
американские китобои, но были также и купеческие корабли, а в 1854 году
горожане с нетерпением ожидали прибытия "Авроры", поскольку все чаще
иноземные капитаны, раскуривая трубку за стопочкой в гостях у Завойко,
задумчиво говорили о предстоящей войне. Петропавловск же ко вполне
вероятному вторжению неприятеля был готов весьма слабо, а сказать точнее -
вообще не был.
Между тем, правительством Великобритании и Франции война уже была
официально объявлена - 28 марта.
Чем располагал генерал-губернатор, начальник Камчатки, появись вдруг на
зеркале Авачинской губы чужие паруса? А почти ничем. Чуть менее трехсот
человек, вооруженных кто чем, воевать не обученных, без нарезного оружия.
Три наблюдательных поста - на Дальнем маяке (ныне мыс Маячный), у
Бабушкиного Камня (на нынешнем Угловом мысу) и на мысу Северном, что на
выступе теперешнего полуострова Завойко. В самом Петропавловске также
существовала наблюдательная площадка - прямо на мысу Сигнальном, над
маленькой батареей, состоявшей из нескольких пушек. Кстати, именно там
Завойко организовал свой командный пункт, поскольку с мыса очень хорошо
просматривались все подходы к гавани (включая также рейд Озерновской косы).
Всего же было тринадцать или четырнадцать орудий (часть из которых доставил
сюда Крузенштерн на "Надежде"), из которых пять являлись более-менее
современными, хоть и небольшого калибра, а шесть были и вовсе старыми
медными. Вход в Петропавловский порт, так же, как и проход в город со всех
сторон по суше, был практически свободен, и любой небольшой военный
корабль - скажем, корвет или бриг - уже представлял для города серьезную
угрозу. Союзники знали об этом прекрасно, поскольку навели дополнительные
справки на Гавайях у американских китобоев; на это и уповали.
А вот и первая ласточка - уже упомянутый вооруженный английский купец,
для пущей маскировки вывесивший американский флаг. Вопрос "с чего бы это
он?" у Завойко даже не возник. Наконец, в начале июля в гавань зашел
американский китобоец, бриг "Noble" (величавый, благородный, знатный -
англ.), который привез самые свежие известия с Гавайских островов.
Гавайский король Камеамеа III15 относился к русским с большой
симпатией, а следом за ним - и весь гавайский народ. Сэндвичевы острова уже
были на полдороги к тому, чтобы однажды стать очередным американским штатом,
туда заходило множество кораблей - в том числе "Диана" и "Аврора", а теперь
вот и союзная эскадра. Именно об этом, о факте объявления войны, а также о
вероятной атаке Петропавловска, Его Величество Камеамеа III счел долгом