"Юрий Завражный. Забыть адмирала! " - читать интересную книгу автора

грудью вставали на защиту своей родной земли и выгоняли озадаченного
агрессора не солоно хлебавши. Кто с мечом к нам войдет... Так было в той
части России, которую принято называть европейской.
Но еще была и далекая Камчатка. Овладение русским форпостом на севере
Великого Тихого океана сулило союзникам просто несметные богатства. Именно
за этим бороздили далекие моря великие Кук и Лаперуз, хотя и вошли в историю
капитанами-гуманистами. Географические открытия нужны были ученым, а
государствам нужны были колонии - драгоценности, сырье, рабочая сила и все
остальное, о чем в свое время доходчиво писали Маркс и Энгельс, и чему
трудно возражать. На карте XIX века почти все окрашено в зеленый и сиреневый
цвет - все английское и французское. Испания с Португалией к тому времени
уже основательно ослабели. Справедливости ради отметим, что укрепление
России на Дальнем Востоке тоже следует назвать колонизацией, поскольку речь
шла о прямом присвоении богатств этого удивительного края, и без притеснений
местного населения (подчас весьма кровавых), увы, не обходилось. Другое
дело, что русские никогда не опускались до рабства и везде старались жить с
аборигенами мирно. Но справедливость распределения колоний между державами
вызывала в Британии сомнение. Им срочно нужен был передел.
Именно поэтому дважды, в 1826 и в 1827 году, в бухту Авачи заходил
английский шлюп "Blossom" (расцвет - англ.). Знаменитый путешественник,
храбрый капитан Фредерик Уильям Бичи, искавший Северо-Западный Проход со
стороны Тихого океана, зашел в Петропавловск, но не просто зашел, а впервые
составил по-настоящему подробную карту всей бухты, тщательно промерив
глубины, зарисовав все тонкости береговой черты и направления течений,
детально ознакомившись с условиями жизни на Камчатке и лично убедившись в
несметных богатствах полуострова. Еще был француз, будущий адмирал
Дюпти-Туар, на фрегате "La Venus" (Венера - франц.); своей официальной
миссией он назвал предложение начальнику Камчатки Шахову установить памятник
Лаперузу, словно не было для этого другого способа, кроме как совершить с
этой целью пол-кругосветки. Да и где это видано - решать подобные вопросы на
уровне губернатора далекого края, минуя соответствующий государственный
департамент... Дюпти-Туар даже вручил Шахову эскиз, попросил о совместной
прогулке - мол, присмотреть подходящее место - а заодно зарисовал план
города, посчитал запасы и промерил глубины перед входом в Ниакину губу (так
в XVIII веке называлась Петропавловская гавань). Шахов был не на шутку
встревожен учтивой наглостью Дюпти-Туара, да так, что вообще позабыл про
злополучный памятник, и когда по напоминанию французского правительства
через Санкт-Петербург его все же поставили5, то все расходы отнесли на счет
незадачливого начальника Камчатки, которого нашли дослуживающим свой срок
совсем в другом месте, и который был искренне тому изумлен. Но это уже
другая, хоть в чем-то и анекдотичная, история... Зато Шахов, вообще-то не
ахти как много сделавший для Камчатки, умудрился попасть на все иностранные
морские карты: отныне мыс Сигнальный, на котором традиционно устраивался
наблюдательный пост, на них именовался Schackoff's Point - мыс Шахова.
В остальное время Петропавловск все больше посещали американские
китобои, хотя разномастные торговые корабли также не оставляли Камчатку
стороной - слухи о ее богатствах ширились. А когда Крымская война уже кипела
вовсю, в самом начале 1854 года, едва разогнало лед, заявился в Авачинскую
губу английский вооруженный купеческий корабль под американским флагом;
естественно, вышел скандал, и обозленный капитан Торнтон был вынужден