"Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера (про войну)" - читать интересную книгу автора

переходили из рук в руки. Днем их занимали немцы, ночью - мы.
Особенно плохо было нам в те дни, когда противнику удавалось
закрепиться на вершине Мамаева кургана и установить там наблюдательные
пункты. Оттуда фашисты видели переправу, наши позиции и могли вести
прицельный огонь артиллерией.
С высоты кургана просматривались все подходы к конторе метизного
завода. А еще в ста метрах от нашего блиндажа маячила вышка. На ней тоже
иногда появлялись гитлеровские дальномерщики. Засекли они и вход в наш
блиндаж...
Часов в восемь утра начался артиллерийский и минометный обстрел. Мины и
снаряды рвались возле самого блиндажа, крошили все, что было наверху.
Деревья, посаженные когда-то вдоль трамвайной линии, превратились в
обугленные и расщепленные столбики. Рельсы, отодранные от земли взрывной
волной, свернулись в клубки. Трамвайные вагоны без окон и дверей, с
оторванными колесами валялись, как изломанные детские игрушки.
...Среди трамвайного кладбища, исковерканных рельсов виднеются каски,
рассыпаны стреляные гильзы, ящики с патронами и гранатами, противогазные и
санитарные сумки, лежат убитые. Но я почти безучастно иду мимо всего этого с
одним желанием - скорее добраться до блиндажа и уснуть. Смертельно устал.
Кажется, сплю на ходу.
В блиндаже сквозь перекрытия глухо слышу: вражеская артиллерия и
авиация начинают обработку передней линии нашей обороны. Земля гудит и
стонет. Теперь мои товарищи, [22] те, кто наверху, должны бежать, ползти как
можно ближе к переднему краю противника. Это - единственное спасение в
данной обстановке.
Усталость прижимает меня к стенке блиндажа. Приседаю на корточки. Сон
одолевает. Какая в нем сила - ни кулаками, ни автоматом от него не
отобьешься. Отползаю в центр блиндажа, под голову попадает что-то мягкое.
И... погружаюсь в дрему. Нет, я не сплю, а продолжаю бороться со сном, все
вижу, все слышу, только в каком-то удалении от этой шумной действительности.
Взрывы бомб и снарядов встряхивают блиндаж, а мне кажется, что я еду в
тряской теплушке со своими товарищами. Где-то возле Омска теплушка
остановилась. Начальник эшелона созвал дежурных старшин в свой вагон. Сажусь
на скамейку рядом с девушкой. Красивая, улыбчивая, в военной форме, с
четырьмя треугольниками на петлицах - медицинская сестра. Сижу и плечом
ощущаю тепло ее плеча. Эшелон снова тронулся. Вагон бросает из стороны в
сторону. Мне это нравится, девушка тоже, кажется, не огорчена такой тряской.
Нежность взгляда ее голубых глаз уже начинает волновать мое сердце. Между
тем начальник эшелона продолжает разъяснять важность нашего эшелона.
Он говорит:
- Враги могут пустить нас под откос, если мы ослабим нашу
бдительность. Так вот, чтобы этого не случилось, посторонних лиц к своему
вагону не подпускать. Мастеров по осмотру вагонов допускать, но зорко
следить, что они делают...
Инструктаж уже закончился, а остановки еще нет. Все присутствующие
встали со своих мест. Поднялся и я. Проявляя вежливость, я уступаю дорогу
своей незнакомке, беру ее под локоть. Она почувствовала мою руку и незаметно
прижала к своему боку.
Поняв друг друга, мы энергично стали проталкиваться между моряками и
вскоре оказались в тамбуре. Я назвал свое имя: