"Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера (про войну)" - читать интересную книгу автора

Меня взяло любопытство. Пошел искать засаду, сержанта Абзалова. Полз
медленно, тяжело, неуклюже - не научился еще. Вот и огневая точка снайпера.
Хотел было переброситься с ним парой слов, расспросить о его работе. Но не
успел рта раскрыть, как увидел злые, зеленоватого цвета глаза:
- А ну, матрос, проваливай отсюда!
Я как ни в чем не бывало пополз дальше. Подумал: ночью разыщу его,
поговорю тогда. Ведь я тоже умею стрелять метко, с детства привык экономить
патроны.
Прошел еще день. Встреча с Абзаловым состоялась в штабе полка. Там я и
мой земляк Виктор Медведев были включены в список "охотников" за фашистскими
зверями.
На первых порах надо было научиться выбирать позиции для наблюдения за
противником и стрельбы по наиболее важным целям.
В первый же день "охоты" мы выбрали место в развалинах индивидуальных
домов. Нам приглянулся дом на пригорке, точнее - большая глинобитная печь
бывшего дома. Мы лежали в топке этой печи и наблюдали за всем, что делалось
перед нами. [28]
Вот оно - поле боя. Оно покрыто трупами немецких солдат. Ползают
санитары, оказывают помощь раненым.
Возмутила меня несправедливость: фашистский солдат с медицинской сумкой
через плечо, с белой повязкой на левом рукаве помогает не всем своим, а по
выбору.
Не знаю уж, но чем-то мы с Медведевым нарушили маскировку и обнаружили
себя. Фашистские снайперы засекли ротозеев, и первую пулю от них получил я.
К счастью, пуля попала в каску и при ударе разорвалась.
Пришлось срочно менять позицию.
Тем временем наша четвертая рота под командованием старшего лейтенанта
Ефиндеева, собрав последние силы, завязала перестрелку с группой противника,
отходившего по оврагу Долгий.
В воздухе снова появились фашистские самолеты. Они разворачивались над
Волгой для пикирования и стройными вереницами ныряли в гущу дыма над заводом
"Красный Октябрь". Потом бомбы полетели на Мамаев курган, территорию
мясокомбината и льдохранилища. С каждой минутой гул от разрывов бомб,
снарядов и мин нарастал. Под прикрытием огневого вала свежие силы немцев
занимали исходный рубеж для новой атаки по оврагу. Было видно, как густо
заполнялись солдатами траншеи и развалины. Сколько их там - определить
трудно. Одно для нас ясно: сколько бы ни было - надо их во что бы то ни
стало задержать, уничтожить, не пустить к берегу Волги!
Мы уже не могли оставаться просто наблюдателями. Бросились с Виктором к
позициям своих рот.
Утром следующего дня фашисты опять поднялись и двинулись по оврагу. Но
наша артиллерия, особенно "катюши", засыпала овраг снарядами. Гитлеровцы
попали в огневой мешок. Сколько их там легло - трудно сосчитать.
Но отдельные снаряды ложились и в нашем расположении. Осколком сразило
мичмана Иткулова. Погиб в тот час и мой земляк-красноуфимец Кузьма Афонин. Я
служил с ним в одном экипаже, но раскрылся он передо мной во всей полноте
своей красоты душевной при встрече с матерью в Красноуфимске, когда мы,
моряки Тихоокеанского флота, выгрузились из эшелона и пешим маршем двинулись
по городу. Моросил мелкий теплый дождь - утренник, вроде ночной росы.
Мощенная булыжником улица лоснилась от влаги светом полированных камней. Мы