"Витольд Зегальский. Писательская кухня " - читать интересную книгу автора

ВИТОЛЬД ЗЕГАЛЬСКИЙ

ПИСАТЕЛЬСКАЯ КУХНЯ

Перевод с польского Е.Вайсброта

Гарри уселся в кресло, обвел мрачным взглядом комнату и уставился на
открытую дверь, которая вела в мастерскую. Там, опутанные серпантином лент,
вперемешку с грудами магнитовизионных табличек, громоздились кучи приборов.
Обычно Гарри как-то их не замечал, но сегодня этот кавардак возмутил его. Во
рту было горько и болезненно сухо. От встречи в стратобусе с ухмыляющимся
Реви у Гарри остался неприятный осадок.
- Катодий! - гаркнул он. - Где коньяк?
- Запамятовал, - отозвался из своего угла робот.
- Так-так. Тонкий намек на то, что-де пришла пора сменить тебе лампы? И
не мечтай. Еду, квартиру и одежду я получаю даром, а за первосортную лампу
надо выложить десять еврасов! Понимаешь, осел?!
- Угу, - слегка позвякивая, буркнул Катодий. - Понимаю, но все-таки
лампа мне нужна. Иначе откажет контур и я не смогу подать вам даже туфли.
- Так где же все-таки коньяк?
От рюмочки коньяка настроение у Гарри не поднялось ни на микрон.
Откинувшись на пневматическую подушку кресла, он даже взглядом не
поблагодарил Катодия, и тот опять спрятался в нишу за шкафом, подчиняясь
датчику самосохранения.
Гарри смотрел на стопку голубых, поблескивающих металлом табличек,
которые лежали в углу мастерской. На каждой с помощью электромагнитных
колебаний было записано по одному литературному произведению, исполненному
едкой иронии, шуточных или серьезных размышлений. Вложив табличку в
воспроизводящий аппарат, можно было не меньше часа наслаждаться трехмерной
видеоновеллой, фильмодрамой или романовизией.
И вот, пожалуйста, плоды фантазии человека и механизмов, каторжного
труда концептора, долгой маяты с бестолковой бандой гомоидальных автоматов
типа "Актер 85-В" валяются без употребления. Черт знает что! Издевательство,
да и только! А у Реви приняли его дикую халтуру!
Вообще с того момента, когда в глобальном Центре развлечений ввели
строжайший и бездушный контроль над произведениями, для авторов наступили
черные дни. Автор собственноручно вводил табличку в машину, а электронный
мозг - экая бестия! - за несколько минут проверял, не создал ли уже
кто-нибудь на планете сейчас или в прошлом чего-либо подобного. Автомат
безошибочно устанавливал степень оригинальности замысла, отвергая все, что
не содержало в себе хотя бы тридцати процентов новизны. Чаще всего табличка
спустя некоторое время выскакивала через другое отверстие под радостный
свист электронного устройства, которое одновременно открывало дверь, ведущую
на улицу. Возражения и протесты в расчет не принимались. Работники Центра
находились за стеной из бронированного пластика и вообще не появлялись в
зале контроля. Поэтому при всем желании невозможно было заподозрить
кого-либо в пристрастии или хотя бы просто обругать, а жаль! - это в
какой-то степени могло сгладить горечь поражения. Не помогала и модернизация
"писательской кухни": приобретение все более совершенных творческих
автоматов со сверхшироким диапазоном концепций, смесителями усложнений и