"Роджер Желязны. Этот Бессмертный (другой перевод)" - читать интересную книгу автора

около него и пару раз глубоко вдохнул, то потом уже совершенно все равно,
что ты наговорил и веганцу, и всем остальным.
Я надеялся, что Хасан будет уже хорош. Надежда угасла, когда мы вошли в
библиотеку. Он сидел очень прямо и потягивал лимонад.
Лет ему было восемьдесят-девяносто, а то и побольше, на вид можно было
дать сорок, а работать он мог, как в тридцать. Для процедур Спранга-Самсера
в его лице нашелся крайне благодатный материал. Это случается нечасто, по
правде сказать, почти никогда. У некоторых эти процедуры вызывают без
видимых причин анафилактический шок, и им не помогает даже внутрисердечное
введение адреналина. Большинство других останавливаются на
пятидесяти-шестидесяти годах. Но есть редкие счастливцы, которые
действительно молодеют от С-процедур - такое случается в одном случае из ста
тысяч.
Я вдруг поразился: не странно ли, что именно этому предстоит таким
образом попасть в галерею охотничьих трофеев судьбы.
Со времен мадагаскарской операции, когда Хасан был нанят Сетью для
участия в вендетте против талеритов, прошло уже больше пятидесяти лет. В
Афинах он состоял на службе у Большого К. (упокой, Господи, его душу!),
который послал его смести с лица земли Правительственную Компанию
Недвижимости. С этим он тоже справился. И неплохо. С помощью одного
единственного расщепителя. Раз - и полная смена пейзажа. Он - последний
наемник на Земле, и Немногие сведущие называют его Убийца Хасан.
Не считая Фила, который тоже не всегда был так безобиден, Хасан был
одним из Очень Немногих, кто мог помнить старого Карагиозиса.
Подбородок вверх, щека с пятном вперед, вот так я попытался в первый же
момент задурить ему мозги. То ли тут действовали древние таинственные силы,
в чем я сомневался, то ли он позабыл мое лицо - такое тоже могло случиться,
хотя и вряд ли, то ли им руководила профессиональная этика или первобытная
звериная хитрость (в разной степени ему бывало присуще и то, и другое, но
хитрость преобладала), в общем, он никак не отреагировал, когда нас
представляли друг другу.
- Мой телохранитель, Хасан, - с ослепительной улыбкой сказал Дос
Сантос, пока я тряс руку, которая некогда тряхнула весь мир.
Рука была по-прежнему очень сильной.
- Конрад Номикос, - сказал Хасан, прищурившись так, будто читал по
написанному.
Всех остальных в комнате я знал, поэтому быстро занял наиболее
удаленное от Хасана кресло и сидел там, по большей части прикрывая лицо
бокалом - для пущего спокойствия. Рыжая Диана стояла неподалеку и заговорила
со мной:
- Доброе утро, мистер Номикос.
Я качнул бокалом в знак приветствия:
- Добрый вечер, Диана.
Высокая и тонкая, одетая в белое, она свечкой стояла рядом с Дос
Сантосом. Я знал, что на голове у нее парик, поскольку мне случалось видеть,
как он соскальзывал, обнажая часть интригующего уродливого шрама, обычно
скрытого спущенными на лоб волосами. Я часто размышлял об этом шраме: когда
стоял на якоре, высматривая за облаками знакомые созвездия, или когда
раскапывал поврежденные статуи. Губы у Дианы багровые - думаю, что это
татуировка, - и мне не приходилось видеть на них улыбку. Челюстные мускулы