"Роджер Желязны. Теперь мы выбираем лица" - читать интересную книгу автора

пота и жидких мазей для растираний, устремлялись к вентиляционным
отверстиям и уносились сквозь них, чтобы очиститься.
На дорожке было довольно много народу, поэтому мне было невозможно
установить, следят ли за мной. Я стал менять дорожки, выбирая из них самые
узкие, но придерживаясь общего направления в сторону тускло освещенного
района. Когда я добрался до стоявших длинными рядами столиков,
предназначенных для более спокойного времяпрепровождения, поток пассажиров
резко уменьшился. Маленькие группы и отдельные игроки развлекались картами
и настольными играми. Некоторые играли сами с собой, другие с автоматами;
их везение, мастерство, знания оценивались в той мере, какая была им
желательна. Падали кости, крутились колеса, тасовались и раздавались
карты, продвигались вперед фишки; фигурки наступали, отступали, прыгали по
доскам, захватывали других и сами оказывались в плену; назывались номера,
делались ставки, брались взятки; игроки блефовали, нападали, выигрывали,
набирали очки, ставили паты, отправлялись прямо на исходную позицию, не
получив двух сотен долларов, деньги часто переходили под столами из рук в
руки. Сам я не особо азартен.
Голубизна над головой начала сгущаться, голоса стихали, и тогда я
услышал пронзительный звук телефонного звонка; зазвонил телефон в будке в
отдаленном конце безлюдного прохода. Странное это вызвало чувство; телефон
слышен и виден, но нет вокруг никого, кто-бы ответил на звонок.
В глубине этого затемненного района находился переходник, его
прозрачная спираль выделялась ярко светящимися бусинами. Я опять
переместился, на этот раз на пустующую, одностороннюю дорожку. Примерно
через каждые сто ярдов на нее падал слабый свет; во мгле, по обе стороны
от меня, раздавались удары и гудение технического оборудования. Я все
время оглядывался через плечо, проверяя, не появился ли на дорожке еще
кто-нибудь. Никто не появлялся.
Еще несколько секунд и я добрался до другого перекрестка, решил опять
изменить направление. На перекрестке совсем никого не было. Поднятая
автоматическими уборщиками пыль кружилась в желтоватом свете фонаря на
угловой башне. Проезжая мимо нее, я снова услышал звонок. На этот раз
задребезжал другой телефон, спрятанный где-то в закутке, у самого
основания башни. Еще долго до меня доносились его настойчивые, призывные
сигналы. В этом было нечто печальное, в попытке добраться до кого-то, кого
просто не было там, звонок по неверному номеру никогда не поднимает
настроения.
Я миновал пустое поле для игры в поло; механические лошади стояли,
словно вереница унылых изваяний. Темные поверхности бассейнов постоянно
клубились, подобно воспоминаниям. Распахнутые к полу серые мешки
раздувались и качались в воздухе, горловины автоматических уборщиков
сновали между шкафчиками раздевалок и игорными столами, заглатывая мусор.
С какой-то отдаленной площадки, или со спортивного поля поднялась "скорая
помощь" и понеслась сквозь сумеречный воздух; на ней ярко пылал красный
крест. Я проехал мимо обнимающейся в нише парочки. Они отвернулись. Я
тоже. Потом я миновал внутреннюю стенку, на которой была еще не совсем
затерта надпись: "ЗВЕЗДЫ". Проверив, что делается за моей спиной, я
убедился, что по-прежнему на дорожке один.
Я снова поменял ленту, переехал несколько открытых трубопроводов,
сошел вниз и прошел пешком два квартала, чтобы срезать путь к дорожке,