"Роджер Желязны. 24 вида горы Фудзи кисти Хокусая" - читать интересную книгу автора

небольшое расстояние для выполнения его воли. Я обнаружила их слабое место
в доме моих приятелей, когда один из них подошел ко мне, до смерти испугал
и попытался оттеснить меня к терминалу, вероятно, для того, чтобы
транслировать. Я ударила этого эпигона - так позднее Кит называл его в
телеграмме с объяснениями и извинениями - тем, что было под рукой -
горящей электрической лампой, которая погрузилась в его тело и немедленно
замкнула цепь. Эпигон распался, а я поняла, что слабый электрический заряд
создает неустойчивость внутри этих созданий.
Я оставалась в деревне и воспитывала дочь. Я читала и упражнялась в
искусстве материнства, гуляла по лесам и взбиралась на горы, плавала на
лодке: все деревенские занятия, и очень нужные мне после жизни, полной
конфликтов, интриг, замыслов и противоборств, насилия - этот маленький
островок безопасности от Кита. Я наслаждалась своим выбором.
Фудзи за полями лавы... Весна... Теперь я вернулась. И это не мой
выбор.



17. ВИД ГОРЫ ФУДЗИ ОТ ОЗЕРА СУВА

Итак, я добралась до озера Сува, Фудзи отдыхает вдалеке.
Озеро не производит на меня такого сильного впечатления, как
Камагучи. Но оно безмятежно, что прибавляет моему настроению
умиротворенности. Я ощутила аромат весенней жизни, и он распространился по
всему моему существу. Кто бы мог разрушить этот мир, уничтожив
первозданность? Нет. Не отвечайте.
Не в такой ли глухой провинции Бочан нашел свою зрелость? У меня есть
теория, касающаяся книг, похожих на эту книгу Натсуме Сосеки. Кто-то
однажды сказал мне, что это одна из книг, относительно которой можно быть
уверенным, что каждый образованный японец прочитал ее. Поэтому я прочитала
ее. В Штатах мне сказали, что "Гекльберри Финн" - одна из книг,
относительно которой можно быть уверенным, что каждый образованный янки
прочитал ее.
Поэтому я прочитала ее. В Канаде это был Стивен Лекок с его
"Маленьким городом в солнечном свете." А во Франции - Le Grand Meaulnes. В
других странах были свои книги такого сорта. Все они близки к природе и
описывают время перед урбанизацией и механизацией. Все это на горизонте и
приближается, но служат лишь острой приправой к вкусу простых ценностей.
Это юные книги, о национальном сердце и характере, о прошедшей невинности.
Многие из них я оставила Кендре.
Я лгала Борису. Конечно, я знала о конференции в Осаке. Ко мне даже
обратился один из прежних моих начальников с предложением сделать кое-что
в этой области. Я отказалась. У меня были собственные планы.
Хокусай, привидение и наставник, ты понимаешь шансы и цели лучше
Кита. Ты знаешь, что человечность должна окрашивать наши отношения со
вселенной, и что это не только необходимость, но и благо, и только поэтому
еще светит солнце.
Я вытаскиваю мое спрятанное лезвие и снова точу его. Солнце ушло с
моей стороны мира, но и темнота тоже мой друг.