"Роджер Желязны, Томас Т.Томас. Вспышка" - читать интересную книгу автора

ПАРСУМАШ, ОКОЛО 6500 Г. ДО Н.Э.

Хаддад наблюдал, как его помощники перетирают зеленые глыбы в пыль.
Сдерживая дыхание, он считал торжественные удары пестов по каменной
залежи. Гладкая коричневая кожа на руках то сжималась, то разглаживалась,
растягивались сухожилия, вздымались и пучились вены на руках, дробивших
малахитовые глыбы. Только когда зеленая крошка становилась похожей на
речной песок, можно было начинать следующий этап..
Рабы принесли сосуды с углем - деревом, пережигаемым под землей так,
что хрупкая белая древесина превращалась в черные куски. Эти куски также
следовало растереть в пыль. Рабы принялись бросать пригоршни угля в
малахитовую крошку, в то время как помощники не прекращали свой труд.
Когда Хаддад убедился, что все сделано правильно, он отправил подручных за
тростниковыми трубками, а рабы побежали принести факелы из смолистой
сосны.
Вдох через открытый рот, выдох в пустую трубку. Помощники осторожно
выдыхали свою жизненную силу в тростники, чьи концы были зарыты в
темно-зеленую смесь по краям ямы, пока факельщики водили горящими ветками
над рассыпанной крошкой. Небольшие искорки огня взлетали вверх. Рабы
опускали факелы ниже, и смесь мало-помалу занялась.
Раздувавшие вскоре начали надувать щеки и морщить брови, пытаясь
сдержать текший по лицам пот. Один из них начал дышать слабее. Взглянув на
помощника, Хаддад заметил, как глаза несчастного сошлись у переносицы, рот
искривился, а руки свело судорогой.
Хаддад нетерпеливо кивнул стоявшему поодаль сменщику. Тот быстро
отвел ослабевшего в сторону, взял тростинку в рот и принялся дуть.
Прошло несколько мгновений, и вдруг вся яма превратилась в море огня.
Каждый раз все именно так и происходило, но лишь один Хаддад понимал
и руководил действием, ибо был единственным, кто ведал, сколько нужно
смешать горстей угля и малахита, сколько сделать ударов, вдохов и какое
количество факелов следует зажечь. Его знание дополняло магию.
Вода поила земные травы, крася их в зеленый цвет, цвет жизни. Палящее
с небосвода красное солнце - еще один живой цвет - сушило траву на лугах,
делая ее коричневой и бледной, как сама смерть.
Искры от речных скал воспламеняли сухую траву, горевшую ярко-желтым
цветом, подобным солнцу. Дожди орошали лесные деревья, даря зеленый цвет
жизни, в то время как желтый огонь метил их черным мертвым цветом.
Малахитовый камень из земных недр был окрашен в зеленый цвет, цвет
жизни. Будучи смешан с мертвым деревом, в присутствии дыхания людей и
желтого огня, он давал жизнь новой вещи, красной как солнце. Как жизнь.
Таков был принцип: жизнь и смерть, дыхание и тело в нескончаемом
круговороте под вечным сиянием солнца.
Нахмурив брови, Хаддад сосредоточил внимание на горящей смеси. В
ожидании и надеждах он молил о ниспослании чуда и всякий раз замирал от
восторга.
Готово!
Разложение и смерть рассеялись вместе с густым дымом. В глубине
воронки остался ряд мерцающих шариков, светившихся сначала желтым, как
утреннее солнце, затем красным, подобно солнцу заката. Пока помощники
продолжали разгонять последние клубы дыма, шарики, словно живые,