"Владимир Забалуев и Алексей Зензинов. Поспели вишни в саду у дяди Вани (Гетеротекстуальная драма)" - читать интересную книгу автора

Петя. В отместку за двух расстрелянных вашей контрразведкой
подпольщиков-путейцев...
Все. Как растреляных? Почему заколоты? Нам же обещали...
Лопахин. Вот что, господа! Впрочем, то же относится и к товарищам.
Бежать надо...
Гаев. Нам и здесь хорошо. Не правда ли, сестра? Зачем бежать? Куда
бежать? Где еще мы найдем тюрьму с бильярдом и таких собеседников...
Лопахин. Баба вы! Всего мужского - этот кий да шары. (ломает кий,
обломки разбрасывает) Что теперь скажете?
Гаев. Люба! Я не хочу жить, Люба! Я никогда не прощу родителям, что они
произвели меня на свет!
Лопахин. Кого?
Гремят засовы и в подвал вваливается полковник Василий Васильевич
Соленый в походном мундире.
Василий Васильевич. Господа! Россия слиняла в три дня. Не хочу другой
России, не хочу другой России. (визгливо кричит) Не хочу другой России!
(отыскав глазами Епиходова) Помню, помню. Вы надзиратель тюрьмы. Сколько
времени вам потребуется, чтобы очистить тюрьму от этого паскудства?
(закрыв глаза)
Потом, все разговоры потом. Во дворе лежат четыре трупа - два
пролетария с огнестрельными и мещанин с женой - с колотыми ранами. Никакой
иерархии, никакой субординации. Никакой эстетики... Кто были эти
заключенные? Как их звали, есть ли у них братья и сестры, о чем они
мечтали в детстве, какова была их последняя мысль?
Пищик. Не знаем, сударь.
Любовь Андреевна. Мы не успели с ними познакомиться, полковник. Видите
ли...
Василий Васильевич. Мир их праху. Аминь!
Снимает фуражку и крестится. Все, кроме Кретьена, невольно крестятся
вслед за ним.
(снова надевает фуражку) Теперь к делу. Господин Лопахин! Мне донесли,
что вы сбежали вместе с чехами. Клевета. Вы настоящий патриот. Вы
добровольно отдали себя в руки новой, последней и окончательной власти.
(хлопает в ладоши)
Входит Яша в форме унтер-офицера.
Гаев и Лопахин. (вместе) Яшка, подлец!
Любовь Андреевна. Яша, верните наше столовое серебро. Вы тогда пропали
в Цюрихе, прихватив вилки, ложки и ножи. Верните столовое серебро, Яша.
Оно вам сейчас явно не нужно.
Яша. (прячась за спиной Василия Васильевича) Василий Васильевич, я их
не понимаю. Какое-то невежество и клевета. (Епиходову) И ты здесь, семьсот
семьдесят семь несчастий!
Василий Васильевич. Яшка, ты снова где-то подворовывал? Успокойтесь,
господа.
Война все списала. И нас с вами, и столовое серебро. (прислушивается.)
А это кто за ширмой? Друзья или враги? (идет за занавес.)
Яша. А что, Леонид Андреевич, вы все такой же?
Гаев. (притворно сосредоточенно ходит с обломком кия вокруг стола)
Желтого в угол!.. Никуда от лакеев не денешься...
Яша. (с удовлетворением) Все такой же!.. Ясно дело, вам бы нашего