"Мишель Зевако. Коррида " - читать интересную книгу автора

еще согревала его: буря утихнет, Хуана сменит гнев на милость, и он, как и
прежде, будет готов выполнить любое ее желание, любой каприз.
Да если бы он даже и осмелился вернуться и застал ее в слезах, то едва
ли отнес бы их на свой счет: Чико не смог бы поверить в то, что он, такой
маленький человечек, способен вызвать серьезные глубокие чувства. Скорее
всего она проливала слезы из-за своей любви к сеньору французу. И однако же
это было совсем не так!..

Глава 2

ФАУСТА И ЭЛЬ ТОРЕРО

В то время как Пардальян почивал после столь насыщенных событиями дня и
ночи, Эль Тореро отправился к своей невесте, к своей прелестной Жиральде.
Дон Сезар с большим пристрастием расспрашивал девушку обо всем, что только
ей было известно о таинственной принцессе, открывшей цыганке тайну ее
происхождения. Но, к сожалению, Жиральда не сказала ничего нового сгорающему
от любопытства Эль Тореро, и юноша твердо вознамерился предстать перед
принцессой и поговорить с ней.
В девять часов утра, не желая более бездействовать, молодой человек
покинул свою возлюбленную. Он просил ее никуда не отлучаться из таверны, так
как лишь здесь, под защитой Пардальяна, она могла чувствовать себя в полной
безопасности.
Спускаясь по лестнице, он ненадолго остановился перед дверью, за
которой крепко спал Пардальян; рука его уже легла на щеколду и он уже готов
был войти, однако быстро одумался.
- Нет, - прошептал он, - было бы преступлением будить его по пустякам.
Да и что он сможет мне сказать? Пусть отдыхает, ему ведь трудно пришлось.
И, осторожно ступая на цыпочках, стараясь не шуметь, он спустился по
начищенным до зеркального блеска, сверкающим, словно паркет в парадной зале
дворца, ступеням внутренней дубовой резной лестницы, ведущей на кухню.
Здесь, в нижних помещениях таверны, находилась маленькая конторка, где
обычно восседала Хуана. Укрытая от посторонних глаз, она могла наблюдать
через специальные потайные окошечки за тем, что происходило на кухне и во
внутреннем дворике. Воистину, она была достойной дочерью своего отца
Мануэля.
Вторгшись на чужую территорию, Эль Тореро поклонился с подчеркнутым
почтением и обратился к Хуаните:
- Сеньорита, я знаю, вы так же добры, как хороши собой. Именно поэтому
я осмеливаюсь обратиться к вам с просьбой позаботиться о моей невесте; к
сожалению, мне придется оставить ее на какое-то время. Не могли бы вы
постараться устроить так, чтобы о ее присутствии у вас никому не стало
известно?
"Сеньорита"! Крошка Хуанита, всегда разодетая как настоящая дама,
грациозная и обходительная со всеми, умела внушать к себе уважение. Лишь
немногие, среди которых был, конечно же, и Пардальян, могли позволить себе
называть ее просто Хуаной, Хуанитой, и лишь избранные, например, Сервантес,
говорили ей "ты". Слуги и посетители обращались к ней весьма почтительно,
титулуя ее сеньоритой, или госпожой.
С милой и очаровательной улыбкой она отвечала: