"Мишель Зевако. Коррида " - читать интересную книгу автора

гостеприимного убежища. Пойдем на волю, друг мой!
На небе уже ярко и весело сияло солнце, когда шевалье и его
новоиспеченный приятель появились у таверны "Башня".
В это воскресное ясное утро, предвещающее большой наплыв посетителей,
работа там кипела: кругом все мылось, подметалось, протиралось до блеска...
Из кухни доносился треск горящих в печи поленьев. Старуха Барбара
бранилась и кляла почем зря появившихся здесь в столь ранний час слегка
помятых ночных красоток, смущавших своими весьма смелыми туалетами молодых
слуг и отвлекавших их от исполнения каждодневных обязанностей.
Хуана сегодня по обыкновению встала раньше всех. Она надеялась немного
успокоиться среди всей этой привычной суеты.
Она была бледна, бедняжка Хуанита, а под ее лихорадочно горящими
глазами лежали тени - следы усталости... или же пролитых тайком слез. Однако
ничто на свете, никакое горе не в силах было бы заставить эту девушку
проявить небрежность в одежде. Вот и нынче она была причесана и одета с
необыкновенной тщательностью и даже изысканно. Великолепная прическа и
изящные туфельки выдавали в ней истинную андалузку. Не обращая внимания на
своих слуг, с отсутствующим видом, она, словно дремлющая кошка, слышала и
видела все, что происходило у входа в таверну.
И, конечно же, не ускользнуло от ее внимания появление Пардальяна в
сопровождении ликующего малыша Чико. Лицо Хуаны мгновенно преобразилось,
щеки порозовели, а глаза засияли, как две звездочки - в этом внутреннем
особом свечении глаз Хуаниты было что-то колдовское.
Итак, девушка отлично видела пришедших, но - надо же, какое
совпадение! - именно в этот момент ей пришлось срочно отчитать за
нерадивость одну из служанок. Бедняжка растерянно теребила фартук и едва не
плакала: ее проступок был очень мелким, но молодая хозяйка отчего-то
сердилась и едва не кричала, так что все присутствующие глядели в их
сторону.
Однако в какой-то момент Хуанита поняла, что ей вряд ли удастся
подобными шумными средствами удержать внимание сеньора француза, и с
талантом и непринужденностью настоящей актрисы соизволила заметить его
присутствие. Слегка вскрикнув от удивления, лицедейка с напускным
равнодушием в голосе обратилась к Пардальяну:
- Ах! Сеньор, вы уже вернулись? Ваши друзья дон Сервантес и дон Сезар
ужасно о вас беспокоились!
- Прекрасно! - сказал улыбающийся Пардальян. - Значит, я немедленно
повидаю их и успокою...
Но до чего же странно вела себя Хуанита по отношению к Чико! Всего
несколько часов назад она торопила его спасти француза, заклиная всем святым
и суля в будущем свою признательность и преданность. Теперь же она едва
обращала на малыша внимание. От его ликования не осталось и следа, и он
пребывал в тоске и печали. Но вот он вдруг почувствовал на себе ее
молниеносный взгляд - испепеляющий, презрительный, словно она упрекала его в
чем-то недостойном и предательском.
Бедняга Чико вполне заслуженно рассчитывал на слова благодарности.
Поняв, что на него сердятся, он будто окаменел, его маленькое лицо
скривилось от боли: "Что с ней?! Что я ей сделал?!"
Подчеркнуто не замечая его присутствия, Хуана была весьма учтива с
сеньором французом.