"Мишель Зевако. Коррида " - читать интересную книгу автора

- Очень жаль, что я допустила вашу новую встречу с той девушкой. Если
бы я знала тогда всю правду, я ни за что не позволила бы вам вновь с ней
увидеться.
Слова эти заронили в душу Эль Тореро смутное подозрение.
- Но отчего же, сударыня? - произнес он холодно, но с некоторой долей
иронии.
- Да оттого, - ответила Фауста, - что этой особе на роду написано быть
причиной вашей смерти.
Эль Тореро какое-то мгновение смотрел ей прямо в глаза. Но она с
невозмутимым спокойствием выдержала этот взгляд. Взор ее излучал
удивительную искренность и симпатию к юноше. И Эль Тореро устыдился своих
мимолетных мыслей, решив, что такая красивая женщина не может лгать, и ему
захотелось выяснить все до конца.
- Но, сударыня, кто же он - мой непримиримый смертельный враг? Вы
знаете его имя?
- Да, я знаю его имя.
- Так назовите его!
- Назвать? Наберитесь терпения. Пока же я могу только сказать, что враг
ваш весьма влиятелен и опасен. Он ненавидит вас всей душой, и я непременно
помогу вам. Человек этот...
Она невольно запнулась на последней фразе. Казалось, ей было невыносимо
тяжко продолжать этот разговор. Лицо ее стало печальным, на нем явственно
читалось сострадание к дону Сезару, и юноша умоляюще прошептал, проведя
рукой по влажному лбу:
- Говорите!
- Ваш отец! - с трудом вымолвила Фауста.
Продолжая изображать на своем лице сочувствие, она с холодным вниманием
следила за ним, словно ученый, наблюдавший за результатами своего опыта.
Результат этот превзошел все ожидания. Эль Тореро резко вскочил.
Мертвенно-бледный, с блуждающим взором, в полном исступлении он вскричал:
- Не может быть!
Твердым и решительным тоном она повторила:
- Ваш отец!
Умоляюще глядя на принцессу, хриплым голосом, едва сдерживая рыдания,
запинаясь, он, с трудом выговаривая слова, бормотал:
- Мой отец!.. Но ведь мне говорили...
- Что же?
Она, казалось, пыталась взглядом проникнуть в самую глубь его души. Что
он знал? И знал ли он что-либо вообще?
Нет! Ему абсолютно ничего не было известно; это стало очевидно, как
только он с невероятным усилием смог выговорить:
- Мне говорили, что мой отец умер лет двадцать тому назад...
- Но ваш отец жив! - продолжала Фауста с все возрастающей решимостью.
- Он умер от руки палача, - пробормотал после некоторой паузы Эль
Тореро.
- Очередная вымышленная история. Надо было, чтобы вы никогда не
попытались узнать всей правды.
Говоря это, она по-прежнему вглядывалась в его лицо. Нет! Он решительно
ничего не знал. Об этом свидетельствовало то, как он, хлопнув себя по лбу,
вдруг произнес: