"Кэтлин Зейдель. Конец лета " - читать интересную книгу автора

посмотреть на других девочек, чтобы я понял, что ищу.
Эми надела на коньки чехлы и села рядом с отцом на дешевых местах.
Весь следующий час они наблюдали за ее подружками. Некоторые из их программ
она знала почти так же хорошо, как свою, и подсказывала отцу, на что
обращать внимание.
- А сейчас смотри, как высоко она прыгнет... Видишь, какое у нее
плотное вращение... как чисто она приземлилась.
- Эми, пожалуйста, - попросил он, - перестань говорить о прыжках. Я
устал о них слушать, - Но прыжки - это все, папа. Остальное не в счет.
Он сделал ей знак, чтобы она сидела тихо.
Эми не могла припомнить, когда они в последний раз сидели вот так,
вдвоем. Воскресными вечерами их семья часто смотрела слайды, и если Феба
или Йен хотели заняться проектором, папа сажал ее на колени, потому что она
была самой маленькой, единственной, которая помещалась на коленях. Но если
Фебе или Йену требовалась помощь с проектором, он ссаживал ее с колен и шел
помогать старшим детям.
То, что он видел на льду, ему не нравилось, Эми сразу это поняла. Его
губы были плотно сжаты, а голова откинута назад. Он и раньше бывал таким -
когда в детстве она пыталась произнести по буквам первые слова или
прочитать что-то вслух. Он смотрел на маму, а мама предостерегающе
поднимала руку. Это Эми, казалось, говорила рука, мы ничего не можем с этим
поделать. Она не такая, как остальные.
Когда занятия окончились, он минуту посидел тихо, глядя на свои руки и
плотно сжав губы. Затем заговорил:
- Почему ты хочешь бросить?
Эми моментально поняла, что это проверка. Отец ждет от нее правильного
ответа, но она понятия не имела, что это за ответ.
- Потому что я недостаточно способная...
Он покачал головой:
- Мы не знаем, на что ты способна. Все эти девочки абсолютно
одинаковые - они как маленькие роботы. У твоего тренера очень строгий
контроль. Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?
Как будто да.
- Но, папа, она же тренер. Мы должны делать то, что она говорит.
- Нет, не должны. Вы должны слушать то, что она говорит. Тебе следует
примерить это к себе, попытаться сделать как можно лучше, но если для тебя
это не подходит, ты не должна это делать. - Он обнял ее за плечи. - Ты
знаешь, что маме на самом деле не нравится твое катание? И как ты думаешь -
почему?
Эми посмотрела на свои руки. Конечно, она знала. Она не была ни Фебой,
ни Йеном, она не была умной, как Феба или Йен. Только это имеет значение
для ее родителей - ум, а не умение кататься на коньках. Но папа этого не
скажет. Это так, но никто этого не скажет.
- Ей больше нравится балет, - уклонилась от ответа Эми.
- Какая-то доля правды в этом есть, - признал он, - но гораздо важнее
то, что, наблюдая за твоим катанием, она не видит тебя. - Его голос звучал
мягко. - Кажется, что на льду выступает кто-то другой. И я думаю, что она,
как обычно, права. Я не знаю о фигурном катании столько, сколько мне,
возможно, следовало бы, но кое-что о выступлениях я знаю.
Эми безучастно взглянула на него. Ах да, он же преподаватель музыки.