"Луи Жаколио. Месть каторжника" - читать интересную книгу автора

дальнейших окольностей ответить на вопрос старого судьи, так как он сам
вызвал его, утверждая, что собрал важные показания, которые могли бы навести
на след преступника... Но что сказать? Он не видел выхода из создавшегося
положения! Говорить о бриллианте было невозможно, так как это значило бы
явно обвинять тестя де Вержена в убийстве Фроле, не имея других
доказательств. Бесполезно было бы утверждать, что запонка была им найдена
около трупа начальника полиции безопасности и выскользнула из его бумажника
в тот момент, когда он собирался ее передать префекту, так как все видели,
что бриллиант, потерянный в гостиной, был найден на глазах у всех дочерью де
Вержена, и показания Люса могли бы обратиться против него же. А затем, как
заставить поверить, что советник Кассационного суда мог быть виновен в
подобном преступлении? Допустить даже, что было бы доказано, что бриллиант
был действительно найден в кабинете Фроле, можно ли было вывести из этого
доказательство, особенно имея в виду общественное положение владельца этой
находки? Тесть де Вержена теряет в здании префектуры запонку, весьма ценную,
и ясно, что он не может указать точного места, где он ее потерял, заметил он
это в гостиной, но самый факт потери мог произойти в коридорах, на лестнице,
так же как и в частной квартире префекта. Далее, разве не могло случиться,
что Фроле нашел этот бриллиант, проходя в свой кабинет распорядиться
сформированием ночной смены, и не имел уже времени осведомиться о владельце
этого драгоценного камня вплоть до события, жертвою которого был он сам?
В самом деле, невозможно, чтоб обвинение в убийстве основывалось на
таких данных!..
Не переставая все-таки подозревать, что де Марсэ играл некоторую роль в
таинственном убийстве начальника полиции, Люс, под влиянием сильного
впечатления, произведенного на него сценой с бриллиантом, стал более
критически относиться к фактам и понял опасность своего положения, если бы
по одному только подозрению, формально ничем не подтвержденному, он вступил
бы в борьбу с де Марсэ на глазах у префекта полиции, его зятя. Советнику
Кассационного суда можно было бы предъявить обвинение, лишь имея в руках
солидные доказательства и, хотя его полицейское чутье говорило, что он их
найдет, если они существуют, в данный момент этих доказательств у него не
было. Ясно, что бриллиант де Марсэ не перенесся сам в кабинет несчастного
Фроле, кроме того, расспрашивая часовых, Люс убедился, что начальник полиции
был уже более получаса в префектуре, когда де Марсэ вошел туда через главный
подъезд, это обстоятельство вовсе исключало высказанное ранее предположение,
что Фроле мог найти бриллиант. Но всего этого хотя и было достаточно, чтобы
служить основанием дальнейшего следствия, которое собирался производить Люс,
разлетелось бы, как дым, если бы пришлось составлять настоящий обвинительный
акт.
Положение было довольно странное. Не обменявшись ни одним словом,
указывающим на их настоящие чувства, о которых никто из присутствующих не
подозревал, эти два человека стали заклятыми врагами: ненависть их
основывалась на старых воспоминаниях, тайну которых никто не знал точно так
же, как и о подозрениях по делу Фроле. Один де Марсэ инстинктивно
чувствовал, что они зарождаются в голове Люса, отсюда понятно желание
советника заставить помощника начальника полиции высказаться, чтобы знать, в
чем состояли эти доказательства, на которые намекнул Люс. Со своей стороны,
помощник решил молчать о преступлении, совершенном в префектуре, в отместку
де Марсэ за его упорное нежелание вспомнить старые отношения.