"Анатолий Жаренов. Обратная теорема (История одного расследования) " - читать интересную книгу автора

показывает три часа. Три! Пора будить Лизу...


Глава 1

Телефон зазвонил в половине седьмого. Шухов ругнулся про себя, выключил
пылесос и шагнул через кучу книг к столику с аппаратом. Из кухни выглянула
Люся. Через плечо у нее свисало посудное полотенце. Шухов встретился
взглядом с женой, мотнул головой и поднял трубку. Звонил Кожохин. Люся
теребила кончик полотенца и слушала.
- Да, - говорил Шухов. - Да, я. Привет, Кожохин... Что у тебя?.. Где?..
А может, обойдешься без меня? Воскресенье ведь...
Он разговаривал с Кожохиным и морщился недовольно. Вот ведь невезение
какое. Опять не удастся привести в порядок книги. Скоро полгода, как семья
следователя переехала на новую квартиру, а книги, как сложили их штабелем
вдоль стены, так и лежат, мешая Люсе проводить в жизнь планы благоустройства
шуховского быта, лежат, пылятся, может, даже портятся. Это больше всего
беспокоит Шухова. Он очень дорожит библиотекой, которую собирает уже лет
пятнадцать. За это время накопилось несколько тысяч томов сочинений людей,
где-нибудь когда-нибудь побывавших и описавших потом то, что им довелось
увидеть. Шухов шутит, что эти книги заменяют ему туристские поездки: и
интересно, и для кармана не накладно.
В старой квартире он держал свою любимую коллекцию на простеньких
стеллажах из кое-как выструганных досок. В новой такие стеллажи выглядели бы
уродливо. Поэтому Шухов несколько дней назад пригласил мастера. В субботу
заказ наконец был выполнен. Шухов расплатился с мастером, а в воскресенье
встал пораньше, чтобы почистить книги и расставить наконец по полкам.
Наскоро позавтракав, он вооружился пылесосом и взялся за работу. И вот...
- Значит, не обойдешься, Кожохин? Ну ладно, присылай машину...
Шухов опустил трубку на рычаг и грустно сказал жене:
- Вот так, Люся. На "Нарыве" убийство. И Кожохин смущен, говорит как-то
непонятно.
Люся обвела кислым взглядом стопки книг на полу и вздохнула. Шухов
пошел одеваться. На ходу, не то оправдываясь перед ней, не то убеждая себя,
добавил:
- Думаю, Кожохин перестраховывается. Ну что там может быть сложного, на
"Нарыве" этом дурацком?
"Нарывом" в милиции называли улицу, косо отходящую от главной
магистрали города. Начиналась она каменной аркой под шестиэтажным домом
возле трамвайной остановки, а кончалась оврагом, по которому тек ручеек,
бывший когда-то речкой Тополевкой. Официально улица именовалась Тополевской.
Внешне она выглядела вполне благопристойно, этаким зеленым оазисом внутри
бетонного массива. Домики с голубыми ставнями, с палисадниками и огородами,
сбегавшими к оврагу, с петухами, кричавшими по утрам, с собаками и телятами,
гревшимися на солнышке в летние дни, могли бы умилить любого почитателя
привольной сельской жизни. И уж никогда бы такому человеку не пришло в
голову обозвать сию буколическую картинку нарывом. Но милиционер, впервые
произнесший это слово, был философом, смотревшим в суть вещей. А последняя
заключалась в том, что на "Нарыве" жили особенные люди.
Лет шесть назад улица Тополевская была крохотным переулком. Потом