"Анатолий Жаренов. Обратная теорема ("Кладоискатели" #1) " - читать интересную книгу автора

заподозрил бы, что перед ним человек с вечной ночью в глазах. "Освоился, -
подумал Назаров и сглотнул слюну. - Ишь как мчится. И не споткнется". Он
дернул слепого за рукав, остановил.
- Витька? - спросил тот удивленно. - А я думал, что ты в армии. Куда ты
делся вообще?
- Работаю, - сказал Витька, отводя взгляд or черных очков. Ему вдруг
показалось, что слепой и не слепой вовсе, что он притворяется, а на самом
деле видит Витьку насквозь, что знает он все про поджигалку с испорченным
стволом; знает и молчит, ждет до поры, чтобы выбрать момент и ударить
побольнее. С трудом удержался, не сорвался с места, не побежал. "Работаю", -
выговорил снова, боясь встретиться глазами с черными очками, хотя и был
уверен, что слепой не может видеть его побледневшего лица.
- А в армию меня не взяли. По здоровью, - добавил он, сообразив, что
надо что-то говорить, не молчать только, не выдавать своего испуга.
Слепой не заметил волнения. А может, вид сделал, что не заметил.
Заговорил о дружках-товарищах, о девчонках знакомых, о работе своей. Потом
заторопился, сказал, что опаздывает: кружок какой-то там у них собирается, а
он староста. Пригласил Витьку заходить прямо домой, адрес напомнил. Руки вот
только почему-то не протянул, повернулся, пошел в сторону, помахивая да
постукивая палочкой.
Вечером Витька валялся в кровати и все раздумывал: почему слепой не
подал руки? Решил, что, наверное, обычай такой у них, у незрячих: неудобно
невесть куда в темноту руку совать, обыкновенному человеку смешно показаться
может. Решил так и успокоился: не знает ни о чем слепой, не догадывается.
Через несколько дней потянуло его снова к слепому. Пришел. Мать
проводила Витьку в комнаты. Подивился на толстые огромные книги. Потом чай
пили, болтали. Попозднее явилась соседская девчонка, темноволосая, с
красивым строгим лицом и карими добрыми глазами. Познакомились, назвалась
Аней. Слепой при ней сразу как-то обмяк, застеснялся. "Любит, - подумал
Витька про него, безмерно удивляясь своей догадливости и поражаясь в то же
время этому открытию. - Да как же это он? На что ему надеяться? Болван
безглазый".
Но шли дни, и Витька убедился, что слепой пользуется взаимностью.
Девчонка заканчивала техникум, слепой говорил, что она скоро станет
медсестрой. Про себя он молчал, но Витька видел, что и он возится с
книжками, ходит на лекции. Тянется! Живет! И чувствует себя счастливым, чего
про себя Витька сказать не мог. У Витьки слепой стал вызывать злобу.
У Витьки были о счастье свои понятия. Он твердо верил воспоминаниям
матери о сладком адвокатском житье в былые годы, когда она пускалась в
рассказы о балах и нарядах, о гостиных, сверкающих позолотой, об обедах на
серебре с осетриной от самого Елисеева, об ужинах с картами, о красивых
женщинах в шуршащих шелковых платьях. Он знал, что у адвоката денежки
водились. Когда ему было пятнадцать лет, Витька вбил себе в голову, что
адвокат спрятал где-нибудь в доме клад. Он лазил на чердак, выстукал стены,
отодрал в одной из комнат половицы, разрыл землю в подвале, однако ничего не
нашел. Через год страсть кладоискательства прошла, но в мозгу прочно и
тревожно осел золотой туман.
- Что бы ты сделал, - спросил он как-то слепого, - если бы клад нашел?
Слепой не понял сразу. Потом сказал задумчиво:
- Отдал бы.