"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

Михаила Николаевича, уезжая из городка, не могла взять с собой Рекса, и
красный сеттер опять оказался в виварии... А конец и псов, и верблюдов, и
других подопытных животных не мог быть утешительным. Правда, мой хороший
друг военный ветеринар А.А.Мальков позже говорил мне:
- Разве я позволил бы отвезти его на поле? Он доживал в виварии...
В средней школе городка, небольшой и единственной, учились дети
офицеров и вольнонаемных сотрудников полигона. На ее печати для документов
значилось: "Московская школа No 1".
Один офицер рассказал мне о курьезе, случившемся с его сыном. Закончил
парень десятилетку и поехал сдавать экзамены в Московский полиграфический
институт. Сдал успешно. На приемной комиссии у него спросили, где находится
его школа No 1 и кто там директор. Абитуриент смутился, ответил, что сказать
об этом не имеет права. Комиссия усмотрела нечто неладное, и паренька не
приняли в институт. Пришлось отцу срочно вылетать в столицу и несколько дней
улаживать дело...
Нашей дочери пока не грозила такая опасность. Но подстерегала другая:
радиация. Впрочем, не только ее, но и сынишку и жену.
Мы в то время не знали уровня радиоактивного фона в городке, но он
постоянно повышался - и за счет пыли, приносимой частыми бурями с Опытного
поля, и "с помощью" огромного количества автомашин, возвращавшихся с
площадок.
Дозиметрического контроля на въезде в гарнизон в то время не
существовало. Он устанавливался только в дни испытания бомбы на выезде с
Опытного поля. Частенько контролеры-дозиметристы останавливали наши машины с
загрязненными радиоактивной пылью колесами и низом рамы. Через несколько
дней, когда место взрыва уже не имело высокой радиации, контроль снимался,
но мы сами привозили радиоактивную пыль в городок, заносили ее на своей
одежде и обуви. Не располагая дома ни дозиметром коллективного пользования,
ни индивидуальным контрольным прибором, не знали об уровне радиации в своих
квартирах.
Но он, несомненно, был. Где-то меньше, где-то больше, но был.
После семимесячного житья в городке дочь и жена стали болеть, у сынишки
позже появилась близорукость. Жена, до того цветущая, здоровая, не знавшая
врачей, получила болезнь печени, не все благополучно стало и с анализом
крови. Можно ли подозревать воздействие радиоактивности? Не знаю. Явных
признаков лучевой болезни ни у моей семьи, ни в других семьях ни разу не
отмечалось за все три года, пока я служил там. Возможно, повлияли
климатические условия, отсутствие овощей, фруктов, молока.
Если бы кто-либо из жителей городка пострадал от радиации, стало бы
известно всем. Да, уровень радиоактивного фона в период наземных испытаний
был повышенный. Лично мне приходилось производить замеры дозиметрическими
приборами и убеждаться в этом лично. Однако это никого не пугало, поскольку
нам не было известно о случаях лучевой болезни в городке. Но предпосылки к
этому имелись, хотя в то время нас они не беспокоили.
Но достаточно было одной, не видимой глазом радиоактивной частичке
попасть в кишечник, легкие, на слизистую, чтобы заполучить болезнь. Такое
могло произойти с любым жителем нашего городка, тем более в той обстановке
строгой секретности, когда широкой разъяснительной работы не проводилось и
население не соблюдало всех мер предосторожности. У меня было и остается
мнение, что опасность массового радиоактивного заражения жителей городка