"Ура бум-бум! №5 90" - читать интересную книгу автора (Журнал)

СТОЯ НА РАСПУТЬЕ

По общему признанию беспокойный и чувствующий себя неуютно в постоянном и неизменном окружении, Эрик Клэптон все время переходил из группы в группу в течение своей 25-летней карьеры. Замечательное исследование, каким является новый ретроспектив РАСПУТЬЕ, представляет:

Один из самых влиятельных гитаристов-новаторов своего времени Эрик Клэптон неизменно представляет свою собственную версию блюза. Намек на проповедь, синтез джаза, регги, крика диких гусей и сигнала автомобильного гудка — при этом Клэптон сохранил чувство блюза. В то же время он вкладывает в музыку все необходимое для рок-н-ролла, чтобы достичь широкой публики.

Богатая антология, рассказывающая о всех фазах карьеры Клэптона — от чистейших блюзов до попса — недавно была выпущена ПОЛИ ГРЭМ РЕКОРДС. 18 месяцев исследований и поисков — Crossroads — РАСПУТЬЕ или ПЕРЕКРЕСТОК — великолепное представление каждого из многочисленных периодов. Коллекция из 73 песен охватывает период, начиная с его первых сейшенов с The Yardbirds в 1963; временной работы с The John Mayali Blues Band, Cream, Blind Faity, Delaney 2 Bonnie, Derek amp; The Dominos вплоть до его последних сольных материалов.

Music Birtess встретился с Клэптоном в Лондоне, чтобы побеседовать о его 25-летней карьере.

— ПЕРЕКРЕСТОК имеет успех в Штатах, он отлично покупается.

— Да, я недавно навещал своих друзей в Миннесоте и даже не мог поверить что ПЕРЕКРЕСТОК раскупается. В результате я решил побыть там еще немного, так как понял, что именно сейчас на рынке бум.

— У тебя была возможность послушать РАСПУТЬЕ самому как следует?

— Я проверял антологию когда она впервые попала в офис, они действительно хотели, как мне кажется, услышать мое одобрение или узнать что мне не нравится. Должен сказать я был сильно впечатлен проделанной огромной работой. Думаю Бил Левинсон который собрал и выпустил антологию, сделал отличное дело. Не знаю справился бы я сам с таким. Возвращаться назад в прошлое и выбирать — да, это работа — столько материала, который почти завершен и мог бы выйти, но и не совсем то, что нужно. Это действительно трудная задача

— Есть что-нибудь в ПЕРЕКРЕСТКЕ, что бы тебе особенно хотелось выделить?

— Есть одна песня, которая почти не соответствует всему остальному. Долго мы не могли ее опознать, она называется — ну что это такое! — Я НАШЕЛ ЛЮБОВЬ. Некоторое время мы не могли вычислить откуда она взялась и кто ее написал или еще что- нибудь, и вдруг недавно я вспомнил. Не думаю, что она действительно заслуживает похвалы, хотя и была написана Мэри Рассэл, леди, которая вышла замуж за Леона Рассэла. Помню был в Тилзе в церковной студии Леона и у нас была просто вечеринка, а он включил аппарат и мы сделали ее почти, как демонстрацию. И по той причине что это было что-то типа рекламной штучки или просто прикол, я никогда не вспоминал откуда она взялась. Но думаю, что классная мелодия. Она могла быть лучше… Я имею в виду, что она по-настоящему не закончена. Ну просто ради шутки, понимаешь?

— Судя по всем интервью и материалам ты очень много обращаешся к своему прошлому. Сложился ли у тебя какой-нибудь взгляд на вещи?

— Единственное к чему я пришел, так это то что я скиталец. Каждый раз, когда я оказываюсь в неизменной ситуации, я начинаю чувствовать себя весьма и весьма неуютно. Знаю только, что не могу очень долго находиться в одной группе. Самое долгое 3 года, этого достаточно чтобы добиться чего-либо. Да, 3 года с одной командой — это больше похоже на чудо. Да, это единственная вешь которая, кажется, повторяется.

— Как считаешь. Crossroads — хорошее название для коллекции?

— О, да. Думаю, великолепное. Оно было такое очевидное и очень простое. Думаю, что мне бы оно никогда и в голову не пришло.

— Кто путешествует с тобой? — Группа в данном составе уже почти год. Марк Нопфлер из Dire Straits естественно; две девушки-певицы Кейт Кэссун и Тесса Найлс; Натан Ист на басе; Стив Фэррон на ударных, Рэй Купер на перкуссии и я. Грэг Филлингеймз ушел к Майклу Джексону и я его заменил Аланом Кларком, которого мы взяли из Dire Straits. Мы маленькая счастливая семья.

— Можешь сравнить твой стиль и стиль Марка? Хотя вы играете по-разному, все-таки есть сходная нить?

— Да, мы в чем-то соприкасаемся, но внешнего подобия нет совсем. Наши корни очень схожи, но то как он пальцами правой руки перебирает струны придает игре совершенно иной блеск. У меня значительно тяжелее, у меня выходит такой медленный ровный перебор. Но, думаю, что если вернуться назад, когда мы объединились вокруг было некоторое влияние. Кроме того, у нас глубокое блюзовое воспитание. Думаю это здорово, что мы работаем вместе, потому что мы очень разные, такие же разные как Альберт Ли и я, разве что Альберт был в очень большой степени кантри-гитаристом, а Марк сильный рок-н-ролльный гитарист.

— Я читал, что одно время у тебя была проблема с твоим вторым гитаристом, потому что…

— Потому что он жаждал соревноваться. Но с Марком ничего подобного нет. Дело в том, что ему не нужно никому и ничего доказывать. Если я нанимаю кого-нибудь, порой они хотят доказать, что они стоят этого и я понимаю их по-человечески. Но это, конечно же, нарушает равновесие.

— Ты недавно отыграл два концерта с Хаммерсмит Одеон. Как тебе понравилась роль музыканта, играющего в оппозиционной группе?

— Мне очень понравилось. Это было настолько захватывающе, так как я полностью должен был выучить их направление — и не как-нибудь. Я думал, что смогу это сделать за 2–3 дня без проблем — но там оказалась масса деталей и куча тонкостей, о которых я даже не подозревал. Мне казалось, что я все знал из их музыки, но мне и в голову не пришло, что они собираются спросить с меня так строго. Я был уверен, что они позволят мне выйти сухим из воды. Не тут-то было. Две недели репетиций с ребятами, три раза на день мы прогоняли всю программу и даже я понимал, что всё-таки оставались места, которыми Марк не был полностью удовлетворен, хотя он и оставлял меня в покое в конце концов. Да, была масса тяжелой работы. В результате всего этого, когда мы играли на Фридом Фесте, на концерте Нельсона Мандела, мозги мои были основательно промыты. Классно было тусоваться по сцене и ни капельки не беспокоиться об аппаратуре. Не было никаких партитур. Играешь и знаешь, если что-то и собирается обломаться, это не будет твоей виной, ну разве что у тебя случится что-то типа душевного припадка.

— Это могло быть опасным.

— Это могло быть очень опасным. Но единственное что случилось, так это то, что я порвал струну перед тысячами людей, но мы быстро справились с этой проблемой.

— Ты смотрелся эти дни на сцене очень уверенно и раскрепощенно, как во время твоего последнего турне по штатам на шоу в Мэдисон Сквер Гарден. Наверное, все еще говорят об этом шоу?

— Я всегда доверял своим музыкантам и уважал их, потому что всегда чувствовал и получал поддержку, каждый момент в течение двух последних лет, причем поддержку лучшую, из тех что я когда-либо имел. Если знаешь, что группа может играть с тобой или без тебя и при этом еще переживает замечательные времена, то и напряжение исчезает. Я могу просто выйти и добавить приукрас. Я каким-то образом счастлив внутри себя и это, возможно, проявляется. Но в музыкальном отношении я всегда должен полностью доверять группе.

— В прошлом году ты также принимал участие в записи двух пластинок своих старых друзей. Какие песни ты играл в альбоме Cloud Nine Джорджа Харрисона?

— Это Thul's What It Takel, Deni's Radio, Wreet Of the Hespers. Да, думаю эти. Помню был еще третий альбом, где я играл.

— Здорово было опять оказаться с Джорджем?

— Еще как здорово. А особенно играть песни Джорджа, потому что это просто наслаждение учить их. В каждой песне есть эдакая хитрая гаммочка, забавная мелодия, или сходящая или нисходящая, одно из двух — я никогда не знал разницы. Но он всегда их туда сует. Не знаю почему, но он их ужасно любит и они всегда разнообразят гитарный ряд. Если ты можешь поместить линию наверх грифа, то это дает приятный, легкий приступ боли.

— Не мог бы ты рассказать, каким образом ты вдохновил Джорджа Харрисона написать песню /Трюфель Савойи/?

— О, неужели мне придется это вспоминать — это ужасно. Ну, ладно, видишь ли, у меня всегда были плохие зубы. Когда мне было 20, мне нужно было лечить кучу зубов и у меня повсюду были трещины, смотрелись они, конечно, не очень. Но я просто обожал шоколад. Я был страшный сладкоежка, как ребенок, да я и сейчас такой же. Была одна коробка шоколада, который я особенно любил, кажется это был Good News, и эта песня, очень лирическая, была составлена из названий всех шоколадок в коробке. Да, это был мой любимый шоколад. — А что это за история, давно было, еще в дни Делани и Бонни. Кажется вы с горы спускались в автобусе, что ли, и тормознули прямо перед домом Джорджа и сказали: "Выходи, давай, поехали с нами!"?

— Ну да, так оно и было. Да, у нас был здоровенный автобус, что-то типа быстроходного океанского судна, мы там помещались всей бандой, а аппаратура была наверху. Вот мы и подумали, что если поехать и вытащить Джорджа. Мы его частенько звали поездить с нами, а он всегда отвечал: "Ладно, может быть. Я дам вам знать…", но больше мы ничего не слышали. Поэтому мы просто подогнали автобус к черному входу и начали тарабанить в дверь, так что у него не было выбора. Ему пришлось поехать с нами, причем ему понравилось. Это был класс!

— Все твои друзья записывают новые пластинки. А ты? Есть ли у тебя планы записать что-нибудь новое?

— Я горю желанием попасть в студию и сделать следующий R amp;B альбом. Не знаю, правда, в какой форме он будет сделан, но он не будет коммерческим. Меня настолько поразило как сделали свои пластинки Роберт Крэй и Лос Лобос, что я не вижу причин для беспокойства, ибо коммерция меня больше не интересует. Я уверен, что пластинка будет хорошо продаваться, даже если я сделаю чистый блюз или ритм-энд-блюзовый /R amp;В/ альбом. Такие у меня намерения. Но опять же, это не так-то просто, как кажется, потому что если я сажусь, стараюсь и сочиняю песню, то она всегда выходит сентиментальной. Поэтому в последнее время я как-то начал сторониться баллад, если это для меня возможно.

— Как насчет "модели гитары" Эрика Клэптона?

— Ага! Думаю это отличная гитара. До меня дошла хорошая слава о ней. Кажется, ее довольно хорошо приняли люди, которые знают толк. Для меня это идеал гитары, потому что она обладает всеми техническими и регулятивными возможностями обычного Стратокастера, но у нее еще есть такая небольшая электронная штучка, которая делает другой звук если надо, или можно добавить плотности на одном из тоновых колков, можно сделать более широкий звук чуть-чуть похожий на Лес Пол /Les Paul/. У нее есть еще дополнительный лад.

— Отлично. Возьми там "ми".

— Да, можно взять прямо на грифе. Сейчас входят в моду серо-металлические, красные и 7-струнные зеленые. — А почему не черная?

— Не знаю. Отчасти мне просто не хотелось усыновлять Блэкки. Думаю Блэкки должна быть Блэкки и оставим это… Можно иметь и черный стратик, но этот серо-металлический действительно чуть симпатичней. Он кажется каким-то угольно-серым. Красавец.

— У тебя были какие-нибудь истории с Блэкки, как например, у Б.Б.Кинга с Люсиль?

— Да нет, с Блэкки ничего особенного не случалось. Думаю она очень устала.

— Да, ей уже немало. У тебя были когда-нибудь разлады с ней? — Было однажды. Помню в старые времена, когда я сильно пил, то частенько заканчивал песню падая плашмя на пол. Это был своего рода способ ознаменования конца. Однажды я сильно расквасил лицо о гриф гитары и ей это совсем не понравилось. Понадобилось немало времени чтобы наладить с ней хорошие отношения.

— Интересную вещь я обнаружил в коллекции РАСПУТЬЯ — второй сессионный материал The Derek amp; The Dominos. Я подумал: "Здорово, это же кусок оттуда. Какой отличный альбом мог получиться? — Ты знаешь, мне он никогда не казался законченным, и звучание было не то. Не отшлифован, как другие. После первого альбома у нас была такая хандра, что мы даже по-настоящему не хотели его выхода. Похоже нужно было хорошо отдохнуть. И если б мы не нализались, не торчали и всякое такое, то мы могли бы выйти со вторым альбомом, равным ЛЭЙЛЕ /Layla/, но мы пошли в студию слишком рано. Мы чересчур выкладывались на гастролях, мы слишком себя сжигали, да и настроения в студии были очень уж издерганными. Трудно было даже находиться в одной комнате. По-моему стыдно, что мы так напряженно работали в те дни, не думаю, что б сейчас так еще кто-нибудь работал. — Я слышал ты попросил включить The Sky is Crying /НЕБО ПЛАЧЕТ/ В РАСПУТЬЕ? Да, мне всегда нравилась эта песня. Кроме того мне хотелось чтоб там была скользящая игра или что-нибудь в этом роде. Я просто вспомнил один хороший приемчик, который бы куда угодно подошел, а это такая же подходящая песня, как и все другие.

— Многие из комментариев, которые я от тебя слышал по поводу Blind Faith /СЛЕПАЯ ВЕРА/ были сравнительно негативного содержания. Была ли положительная сторона у Blind Faith?

— Ну да. Прошло столько времени, что я могу взглянуть назад не пресытившимся взглядом. Некоторые не так давно подходили ко мне за автографом и говорили, что Blind Faith их любимый альбом. Они считали его пряло великим. И я размышлял над тем, что они говорили. Я тоже вспоминаю куски из него, которые, по моему мнению, отличные. Это был кислый опыт, потому что он закончился слишком быстро. Остался какой-то привкус сожаления. Он и не мог быть сильнее, а может быть все произошло слишком рано. Но альбом сам по себе, я думаю, отличный. Просто это какая-то несвоевременная пластинка.

— Я помню вырос с этой пластинкой и ужасно много ее слушал. Ты помнишь электрическую версию Can't Find My Way Home /Я НЕ МОГУ НАЙТИ ДОРОГУ ДОМОЙ/, которую ты сделал в студии? Билл Левинсон говорит она классная. Хотя он это говорит обо всех вещах, которые не включил в РАСПУТЬЕ, эта единственная о которой он сожалеет.

— О, я рад это слышать. Иногда мне нужно услышать чье-либо мнение перед тем, как я смогу расставить все по своим местам, так и с Blind Faith. Когда ты говоришь, например, что ты вырос с ней, то ты смотришь на нее с другой точки зрения нежели я. Я всегда вынужден оценивать пластинку, учитывая все сейшены и все последствия, а это всегда оставляет отпечаток и определенный след для меня.

— Мне кажется тогда были трудности. Ты не хотел в то время барабанщика Джингера Бэйкера и Стив Винвуд был слишком соблазнен его игрой, это так?

— Да, видишь ли. Я откололся от Cream и на самом деле не собирался возвращаться, а Джингер был частью этого. Я не имею ничего лично против Джингера, просто дело в том, что мне нужно было что-то абсолютно новое.

— А со Стивом ты вообще не общаешся? — Так, время от времени. Мы болтаем по телефону раз в полгода, потому что он живет сейчас в Нашвиле. Когда он живет здесь я стараюсь увидеться с ним. Но у нас разные миры. Мы то собираемся вместе, то разбегаемся, что-то типа того.

— Ты привык, что многие люди говорят тебе о том, какой ты замечательный, какой ты великий — "Клэптон — Бог" и прочие такие вещи. Есть такой человек, от которого тебе хотелось бы услышать нечто подобное?

— Роберт Крэй. Когда Роберт Крэй говорит мне комплимент, значит так оно и есть. Или Стиви Рэй Вохэн, точно так же. Это музыканты для меня, причем, усердно работающие музыканты, которые никогда не останавливаются. Если я получаю обратную связь от них, то это очень много для меня значит.

— Твоя песня РАСПУТЬЕ продолжается? В том смысле чувствуешь ли ты себя действительно стоящим на распутье?

— В данный момент пока не совсем, но так будет когда придет время делать другой альбом. Веришь ли, когда делаешь альбом, эти дни кажутся очень важными. Это только кажется легким решением сделать альбом такого рода или иного рода. Но в последующие года ты понимаешь, какой драматической переменой это могло быть — ты живешь с новым образом, который ты для себя выдумал. Поэтому, я думаю, что когда придет время делать новую пластинку, я намерен дать себе полную свободу в том, что я задумаю сделать.

— Ты помнишь какое-нибудь распутье в своей жизни? — Да, когда я выходил из длительного периода спячки и бездействия — склонность к героину — в действительности это было даже не распутье, я вылезал из окопа на дорогу. Так что выбрать правильный путь было очень важно для меня. Не знаю долго ли я стоял на тропе прежде чем снова двинуться, но…

Интервью Дэна Ниара. Music Express.

Октябрь 1988 Перевод Людмилы Пилипенко.

Перевод сестренки Люси.

РАШИД НУГМАНОВ в роли переводчика УРА БУМ-БУМ! представляет…

ТОКИН ХЭДЗ в переводе Р.Нугманова. 0кт. — дек.83 г.

НЕ УСТУПАЙ.

Авторы песен — Дэйвид Бирн и Брайен Ино

Окончание публикации в следующем номере.