"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

Васька глядел на отца испуганно и вдруг бросился бежать от него.
- Вася, сынок! - Анисим Иванович пополз за ним вслед, но Васька
перескочил через забор и скрылся.


4

...Я нашел Ваську в степи. Он лежал в высокой траве среди цветов и
смотрел в бездонное небо.
Я сел рядом. Трава была мягкая и теплая. Пахло чабрецом. Легкий
ветерок приносил горьковатый дым завода. Он смешивался с медовым запахом
желтой сурепы и бледно-розовых граммофончиков. Серебрились на солнце
шелковые кисти ковыля, покачивали на ветру пахучими лиловыми шапками
высокие "бабки". Невдалеке расселся среди душистого горошка колючий будяк,
окруженный шмелиным гудением. Взять бы сейчас мою деревянную саблю и
срубить голову этому будяку.
Почему так грустно?
Васька лежит и плачет. Какой бы подарок сделать, чтобы ему не было
так больно? Все-все я отдал бы, но у меня ничего не было.
Хорошо лежать в степи и смотреть, как по голубому небу кочуют облака!
Далеко до них: кричи - не докрикнешь, лети - не долетишь. Там, на облаках,
живет бог. Я смотрел в небо и думал: где же у бога хранится вода для
дождя? Васька говорил, что снег там лежит в длинных белых сараях. Утром
бог встает, берет лопату и начинает скидывать снег на землю. И снег летит,
летит пушистыми хлопьями, садится на крыши, на деревья, на шапки людям...
Интересно жить на свете! Вон там, за синеющим вдали Пастуховским
рудником, конец света. Земля кончается, и вдруг обрыв, а внизу облака.
Бог плывет по небу и смотрит на землю, следит, кто что делает: кто
грешит, кто молится, кто ворует. А потом зовет к себе Илью-пророка и
приказывает: "Пророк Илья, вон того человека разбей громом - он в бога не
верует, а бедняка, что сидит около хаты и плачет, награди".
Хорошо бы, наградил бог Анисима Ивановича...
Жалко Васю, а он все молчит...
Незаметно под пение птиц и стрекот кузнечиков мы уснули. Проснулись
только под вечер, когда солнце опустилось к земле.
- Идем домой, Вась, - позвал я.
Лицо у Васьки опухло от слез.
Я долго уговаривал его, и он наконец согласился. Я первый вошел в
землянку. Анисим Иванович спал на деревянной кровати, укрытый лоскутным
одеялом.
Васька бережно вытащил из-за пазухи портрет царя, послюнявил с
обратной стороны и приклеил к стене. Мы смотрели, любуясь царем.
Анисим Иванович проснулся, оглядел землянку и остановил хмурый взгляд
на портрете царя.
- Вася, - сказал он, - сними эту бумагу и спали в плите.
Тетя Матрена испугалась, а мы с Васькой остановились в растерянности.
- Спали, чтобы я не видел ее в хате, - повторил Анисим Иванович и
устало закрыл глаза.
Я не понимал, почему Анисим Иванович велел сжечь царский портрет. Я
всю жизнь мечтал быть царем и однажды чуть не утонул, переплывая глубокое