"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

обо мне. Так я засыпал и не слышал, когда мамка переносила меня к себе в
постель.
К утру вьюга утихала. От снега в комнате становилось светло.
Мама растапливала плиту. Золу из поддувала она выносила на улицу и
высыпала на чистый снег. На мусор отовсюду слетались галки.
Всю зиму к Ваське ездил доктор. Больной поправлялся медленно.
Анисим Иванович все еще лежал в больнице. Васька так и не виделся с
отцом с тех пор, как тот вернулся с войны. Васька тогда был в
беспамятстве, а когда очнулся, отца уже не было: увезли в больницу.
Так незаметно прошла весна и наступило лето. Листья на деревьях
покрылись копотью от завода. Только степь зеленела по-прежнему. От бахчей
веяло сладким ароматом поспевающих дынь.
Как-то утром мы сидели с Васькой под акацией и рассматривали
растрепанный журнал "Нива". Там был нарисован портрет храбреца-казака
Кузьмы Крючкова, который зарубил на войне семьдесят германцев и двух
турок.
Васька бережно перелистывал страницы журнала. Там было много забавных
картинок: ангелы на белых крыльях поднимались в небо, казаки, стоя на
спинах лошадей, переправлялись через реку. А вот панцирь-кольчуга, который
не берет ни шашка, ни пуля...
Вдруг Васька закрыл журнал.
- Ты чего?
- Царь! - прошептал он, счастливо блестя глазами.
Я заглянул в журнал и увидел картинку во всю страницу.
Царь, увешанный звездами, крестами и медалями, перепоясанный голубой
лентой и золотыми шнурами, ласково смотрел на меня. Правой рукой он
обнимал мальчика, одетого в чеченский бешмет с кинжалом. За спиной у царя
стояли три барышни в белоснежных платьях. Под картинкой было что-то
написано. С трудом по слогам я разобрал:
"5 ноября Его Величество Император и Самодержец Всероссийский Николай
Второй с Августейшими детьми Их Императорскими Высочествами цесаревичем и
Великим князем Алексеем Николаевичем и великими княжнами Ольгою
Николаевною, Татьяною Николаевною и Мариею Николаевною изволили прибыть по
Варшавской железной дороге из Скорневиц в Царское Село".
- Вась, дай! - жалобно попросил я.
Васька осторожно вырвал портрет.
- Смотри не замарай...
Руки мои дрожали. Царь! Сколько я слышал сказок о царе, сколько думал
о нем! Для меня царь был непонятным человеком. Как и где живет царь? Ходит
небось в золотых штанах и серебряных сапогах. Каждый день, наверно, ест
борщ с мясом и конфетами закусывает. Чего-чего, а конфет у царя полный
сундук! Там и мятная карамель, и "раковые шейки", и ландрин. А еще говорил
Васька, что возле царевой хаты есть молочный ставок с кисельными берегами!
Захочет царь молока - нырнет и напьется. Захочет киселя - подплывет к
берегу и откусит. Сладко царю!..
Я с сожалением вернул Ваське портрет и, чтобы протянуть счастливую
минуту, спросил про мальчика на картинке.
- Это царевич и великий князь, - сказал Васька и добавил с
уважением: - Алексей Николаевич.
- Почему... великий? - спросил я. - Он же пацан.