"Владимир Жариков. Четырнадцатое, суббота " - читать интересную книгу автора

я посветил фонариком. Ребята уже вовсю дрыхли, упакованные в спальные мешки,
прямо на полу: девчонки по одну сторону стола, парни - по другую. Мне места,
конечно, не оставили, черти! Эгоисты! Лавка была очень узкая и неудобная.
Лечь на стол я не захотел из суеверных соображений, чай еще не покойник, да
и посуду убирать поленился. Попробовал устроиться на печке, ведь в старину
спали же люди на печках. Но дело в том, что мы погорячились и натопили ее
так, что больше пяти минут я выдержать не смог, я не пирог, чтобы меня
выпекать. И куда бедному христианину податься? Прямо хоть иди на улицу и
ставь палатку...
А полезу-ка я на чердак! Там сено, там мягко, тепло и просторно. Я взял
свой спальник и полез по шаткой лестнице в чердачный люк.

Глава 2. НАВАЖДЕНИЕ

А перебрал я все-таки прилично - в голове шумело, в животе штормило, а
все тело ныло и словно раскачивалось. Кажется, уже давно рассвело - сквозь
щели просачивался солнечный свет. Который час? Я посмотрел на часы. Без пяти
восемь! Черт возьми, пора вставать, сегодня трудный день: надо связать
заново плот и пытаться нагнать потерянное время, а тут похмельный синдром!
Качает. Все тело качает. Зажмуришь глаза - и будто уже на плоту, штурмуешь
Пасть Дракона или Хвост Анкилозавра. Откроешь - избушка раскачивается, вроде
даже поскрипывает. А вот и перестала скрипеть. И раскачиваться перестала.
Ладно, все! Хватит почивать, надо собрать волю в кулак и спускаться вниз.
Внизу стояла какая-то подозрительная тишина. Спят, что ли? Ну, я им
сейчас покажу! Однако спустившись вниз, я обнаружил, что показывать,
собственно, некому - в избе никого (кроме меня) нет. Понятно. Командор с
Лехой уже, наверно, принялись за сборку плота, а Катька с Ленкой... Стоп! А
кто-то ведь должен приготовить завтрак Кто же, интересно, нынче дежурный?
Какое сегодня число? Вчера было... вчера было тринадцатое августа, значит
сегодня - четырнадцатое. Логично? Блин! Вчера дежурили Леха и Ленка, значит
сегодня моя очередь! Я уже должен был разжечь костер, вскипятить воду,
намешать сухого молока и сварить геркулесовую кашу, будь она неладна, лично
я ее терпеть не могу. Что ж, надо пойти попросить у ребят прощения за
задержку и приступить к выполнению своих обязанностей. Я допил прямо из кана
остатки вчерашнего чая, подхватил второй кан, который еще предстояло отмыть
от засохших остатков гречки, открыл ногой дверь и вышел из избушки.
Поляна как-то немного изменилась после вчерашнего. Нет, мы здесь
совершенно ни при чем, пятеро туристов такого натворить не смогли бы. Вчера
вокруг нас была только хвойная тайга, это я даже в сумерках успел
разглядеть, а сегодня на поляне вырос огромный дуб, а вдали среди елок
откуда-то взялись березки и осинки. Не было на поляне нашего кострища, на
котором вчера мы готовили ужин, не было дров и парочки резиновых мешков с
какими-то шмотками, которые мы поленились затащить в избу. Впрочем, мешки
ребята могли утащить обратно к реке. Кстати, а где река? Вчера я без труда
видел отсюда противоположный берег, а сегодня лес обступал поляну со всех
сторон. Я сделал несколько шагов в том направлении, где по моим
воспоминаниям должна быть река и остановился, словно пораженный столбняком.
Я услышал... нет, не шум переката, не стук топора, не занудную ругань
командора. Я услышал голос, старушечий голос:
- Ага, явилась, непутевая! Ну что, нагулялась?!