"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора

Все окаменели на миг.
От неслыханной обиды и срама исступленная женщина мгновенно пришла в
себя.
Поднялась, трепеща мелкой дрожью, до крови стиснула зубами край своей
губы, изнемогая не столько от телесной боли, сколько от позора и
негодования.
Прежде чем она успела сказать что-нибудь грубому палачу, Шигоня,
желая по возможности загладить жестокость необдуманного поступка, угрюмо
произнес:
- Как смеешь ты, жено, противиться воле государя, великого князя
нашего? Дерзаешь ли не исполнять приказаний его?
- А ты как смеешь, ты - холоп, бить меня, свою княгиню? - негодующим,
твердым голосом только и спросила Соломония.
Но от этих простых слов, от величавой осанки, которую безотчетно
приняла несчастная, от искаженного скорбью лица ее повеяло чем-то таким
необычным и грозным, что мороз пробежал у всех по телу.
- Именем великого князя наказую тебя за непокорство, а не своей рукою
и волею! - нашелся ответить надменный боярин и быстро отступил, давая знак
продолжать обряд.
Явное замешательство воцарилось вокруг.
- Можно ли так? Не донести ли великому князю? - робко, неуверенно
зашептали иные из присутствующих.
- В монастырь али в изгои захотелось? - отвечали им товарищи. - Дома
жить надоело?
Смолк ропот. Обряд пошел своим чередом.
Но Соломония, улучив эту минуту замешательства и тишины, ровно,
негромко, с роковым каким-то спокойствием, обведя всех глазами,
проговорила:
- Стоите?.. Молчите?.. Рабы лукавые, неверные! Нет ли ножей под полою
кафтанов, чтобы тут же и зарезать, как овцу бессловесную, княгиню свою
былую "милостивую". Так ведь вы прозывали меня! Я ль не заступалась за
вас! От скольких от вас государев гнев отвела, от опалы избавила, милостей
добыла... И никто не вступился? Да? Будьте же все вы прокляты!.. Богу в
жертву против воли приносите меня... Нет, не Богу... В жертву княжой
прихоти! И обрек вас Господь. Человекоугодники, не слуги вы прямые
княжеские... И горе вам! Бог помстит за меня. Вижу гибель вашу!.. Не
пурпур и злато - кровь ваша и язвы и лохмотья покроют тела ваши, аки тела
слуг нерадивых, выпустивших на волю диавола!.. Жены ваши и дочери -
поруганы, растлены, пострижены насильно, как и я!.. Дети ваши,
нерожденные, изгублены в утробах материнских... Не терема высокие -
виселицы построются для вас, и вороны черные обовьют боярские головы
взамен шапок горлатных... Вот мое слово последнее... мое заклятие на вас,
на детей ваших! Великое самое преступил князь великий: совесть теперь свою
преступил ради стяжания царского. Вас ли пощадит?! Помните же и трепещите,
ехидны, змеи-предатели. А ему скажите...
Но тут и Шигоня, и Потата, писец ближний и "печатник" княжой, и Рак,
советник его, онемевшие сперва, когда раздалась мерная, зловещая речь
княгини, произносимая каким-то необычным, несвойственным ей звонким
голосом, - теперь все эти вельможи пришли в себя. Дан был знак. Громко
запел клир. Надрывались басы... дисканты краснели от усилий подняться на