"Лев Жданов. Под властью фаворита (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Берись, братцы Усы, за свои промыслы.
Гей, ну-тко, Афанас, доведи ево до нас!..
Ай, ну-тко, Агафон, клади спиной на огонь!"

Гулливо, насмешливо льется песня, полная жестокой забавы и глумления.
И вдруг закончилась широким, веселым завершением:

Не мог боярин в огню стерпеть,
Побежал, пузатый, во большой амбар,
Вынимал он с деньгами кубышечку...

Слушатели, взвинченные напевом и словами, насторожились, ожидая
услышать приятный для них конец, но этого им не удалось.
Сильный стук прикладами потряс снаружи входную дверь, грубые голоса,
такие же отрывистые и властно звучащие, как удары прикладом по дереву,
покрыли недопетую песню:
- Гей!.. Отворяй... Живее, ну, ты, собака!.. Кто там жив человек в
кабаке сидит!..
- Ахти, дозор! - всколыхнулся Арсентьич, словно разбуженный ото
сна. - Напели, идолы... Буде горлопанить! - прикрикнул он в сторону
парней, и без того умолкнувших. И пошел к дверям, громко спросил, словно
не узнав пришедших:
- Хто там!.. Чево двери ломите... Не пускаю я по ночи неведомо
ково... Слышь!.. Ково Бог несет...
- Вот я те спрошу, как войду! - сердито отозвался один властный
голос, должно быть, старшего дозорного. - Гляди, своих не узнаешь!.. На
холоду, на дождю дозор держишь... Я тебе, собаке... Отпирай...
Еще более тяжелые удары посыпались на дверь. Но Арсентьич уже
поспешил снять запоры и широко ее распахнуть, с поклонами встречая
входящих по скользким ступенькам четырех драгун со старшим во главе.
- Милости прошу! - причитал он угодливо. - Не серчай, служба... Сам
знаешь, ныне и злых людей не мало по ночам бродит... Поопасаться надо...
Милости прошу: грейтесь, благодетели наши, охрана верная... Вот сюды... К
печи поближе... Туда потеплее... Я мигом все подам.
Дозорные уселись на указанные места, стали пить вино, уплетать хлеб и
рыбу, поданную самим Арсентьичем вместе с трубками и пачкой табаку.
А старший, не двигаясь с места, только отряхнулся от дождя и стал
пытливо оглядывать притихшую публику. Человек пять-шесть даже стали
незаметно пробираться поближе к выходу, чтобы, улучив удобный миг, совсем
покинуть притон, где так некстати запахло солдатским духом.
- Ну и погодка... собачья! - заговорил внушительно старший дозорный,
в то же время проникая глазами в самые темные углы притона. - И городок у
нас... столица... Питербурх... Болото чухонское, одно слово. А энто што
все за люди, хозяин?.. Какие такие? А?.. Сказывай...
- Какие там еще... Али сам не видишь!.. Вон свой же брат:
капральство! - кивая в сторону военной кучки, отозвался Арсентьич. -
Гвардейские, вишь, не хто иной... Матросня тута... А тамо - мужички с
работ, землерои. Все наперечет. Не первой я тута годок сижу. Не
сумлевайся, земляк. Грейся-ка лучше, служба.
Старший принял поднесенный большой стаканчик, осушил его, крякнул,