"Лев Жданов. Грозное время (Роман-хроника 1552-1564 гг.) " - читать интересную книгу автора

Кончила она - и воцарилось долгое молчание.
- Так, так, так... - произнес наконец Макарий. - Вон оно куды
метнуло... Э-хе-хе!.. Окаянный-то, окаянный - что творит с душами людскими,
богоподобными?! Спаси Христос, защити, Многомилостивый!
Он обеими руками осенил голову царицы, словно желая защитить своим
благословением от чего-то ужасного, грозного.
- Толковала ты с кем из баб твоих о том, что было?
Что ты, владыко! Нешто у меня язык повернулся бы? Тебе вон, и то...
- Так, так, так... И добро!.. И молчи!.. И никому... Слышишь. Царь
оздоровеет - и ему нишкни! Помолчи об этом.
- И царю? И Ване? Да как же я? Разве можно? Грех ведь... должна ж я...
- Говорю, помолчи! Не совсем, а до времени. Пока не окрепнет царь.
Это - раз. Да и по иным еще причинам потерпеть надобно. И Алешке поганому,
нечестивцу-грешнику, виду не подай, что сердита на него. Словно и поверила
ты, что пытал он только тебя, а не взаправду на грех склонял, тянул в геенну
огненную... А там, когда время приспеет, я шепну тебе... Вместе царю и
поведаем, что во время его недуга было. Для тебя ж легче так будет.
- Правда, правда, так мне будет способнее.
- Ну вот, то-то ж! А мятежа боярского не бойся. Только бы царь с хворью
своей вытерпел. Не убрал бы его у нас Господь! А трона у твоего княжича -
боярам не отнять! За вас больше бояр и князей станет, чем за ворогов ваших.
Я уж осведомлен. Так, гляди, не тревожься! Да лучше легла бы ты пошла. Коли
ты еще захвораешь, кто станет Димитрия-царевича доглядывать? Береги себя...
и на Бога уповай! И верь ты мне, старику, слуге Божию, - все образуется...
Так успокоив и ободрив царицу, Макарий проводил ее до переходов,
сообщающих его кельи со дворцом.
А затем, вернувшись к себе, велел позвать дьяка царского, Ивана
Михайлова Висковатого, сам же стал готовиться к торжественному служению,
которое должно скоро зачинаться в Большой Крестовой палате митрополичьей.

* * *

Как раз в ночь на Светлое Христово Воскресенье совершился перелом в
болезни царя Ивана.
Мозг больного царя неутомимо работал во все шесть недель, пока приступы
сильнейшего жара и беспамятства сменялись более легким, но все же
мучительным состоянием, когда болел каждый нерв и мысли тяжело, с трудом
проносились в голове, все мрачные, зловещие, как на подбор, думы...
Война, пожар и кровь, пытки и убийства - вот какими кошмарами
наполнялись видения Ивана, о чем твердил он в бреду своем. А после кризиса,
уснув с полуночи, в тот самый миг, когда должны запеть гимн радости, гимн
Воскресения Христова, - больной проспал без сновидений до полудня. И только
перед тем, как пришло время просыпаться, когда сон стал тонок и тревожен, -
не знал Иван, во сне, наяву ли? - но видел он, что подошел к его кровати
кто-то, величавый, с открытым, но властным взглядом и, подавая ему красное
яичко, произнес:
- Христос Воскресе!
И трижды склонился затем над Иваном с освежающим, отрадным лобзаньем,
словно ветерком прохладным обвевая пылающее лицо больному.
- Воистину воскресе! - ответил Иван, совсем раскрыл глаза и увидел ясно