"Лев Жданов. Грозное время (Роман-хроника 1552-1564 гг.) " - читать интересную книгу автора

Загудели в полночь пасхальные колокола. Все церкви кремлевские сияли
тысячами свечей... Черно повсюду от молящихся... Всем веселье и радость.
Только царица Анастасия, в слезах, бледная, убитая, сидит одна в терему, у
колыбели первенца своего, так печально вступающего в свет. Не радость
светлую, опасности и гибель несла ему первая весна, которую пришлось
встречать на земле малютке. Умри Иван - царица знала, что ей с ребенком тоже
недолго жить на свете. Избавятся от нее скорешенько враги, соперники ее
ребенка, милого, ненаглядного сыночка...
Всех женщин отпустила Анастасия в церковь дворцовую, а сама не пошла
никуда. Не праздник - тяжкие будни для нее потянулись с той минуты, как
захворал Иван. Да еще самое худшее, что не пускают царицу к больному.
Говорят, может и она захворать, и малютку погубить. Эта последняя мысль,
опасение заразить Димитрия, пересиливает в молодой женщине неодолимое
желание: пойти к мужу, кинуться на колени у его постели, целовать
страдальца, освежать прикосновением рук его пылающую голову...
И раздвоенное чувство Анастасии: страх за ребенка и тоска по мужу -
измучили, извели эту кроткую, дородную раньше красавицу
Только ее прекрасные глаза - словно еще больше они стали, еще шире
раскрыты на исхудалом лице и горят затаенной мукой, поражают скорбной
красотой, влекут к себе неудержимо каждого, на кого ни взглянет Анастасия.
Но она и глядит-то редко на кого, кроме как на сына. Все ей в тягость,
всем не верит она. И хотела бы, а не верит!
Ведь что теперь только делается?! Ни для кого не тайна, какие происки
творятся в пользу Владимира Старицкого против Ивана. И пугливо затихла
Анастасия. Полумрак, тишина в низких покоях теремных у царицы. Там, за
окнами, - весна просыпается, природа воскресает, Светлое Христово
Воскресенье славят люди. А на сердце у одинокой женщины - такая же грусть и
полумрак, как в светелке, в спаленке царевича, где сидит она, сторожит
мирный сон младенца.
Вдруг скрипнула дверь в светелке. Анастасия поднялась, сделала шаг
вперед и, вглядываясь в углубление арки, где был вход, спросила:
- Ты ли, Дарьюшка?
Но, к удивлению царицы, в горенку с поклоном вошел Алексей Адашев, а не
старуха-мамка верная, Дарья Федосеевна, сестра казначея Головина.
Прямо и смело подошел он к царице, словно не замечая ее удивленного
взора, еще раз поклонился до земли и, подавая ей большое красное яйцо
лебяжье, хитро изукрашенное и разрисованное, проговорил:
- Христос Воскресе, государыня-матушка!
- Воистину воскресе! - отдавая поклон, ответила Анастасия и машинально,
как принято, подалась немного вперед головой, чтобы принять уставное
христосованье.
Смелый временщик, вместо того чтобы почтительно, не касаясь руками, не
прижимая губ, совершить обряд, - неожиданно подошел совсем близко к
Анастасии, обнял ее сильно, горячо, как только муж жену или брат любимую
сестру обнимает, и три долгих, греховных поцелуя обожгли царице губы.
Крайнее изумление, смущение невольное, стыд и гордый гнев, целая смена
различных ощущений пронеслась в душе у Анастасии. Не находя, чем объяснить
подобную неслыханную наглость, она подумала: "Пьян, видно, холоп".
И решила быть очень осторожной с незваным гостем.
Все-таки немалую службу сослужил он ее мужу, государю Московскому.