"Владимир Карпович Железников. Ослик и пятый океан (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Из самолёта полетели шинели, вещевые мешки, фляги с водой, чья-то
рука выбросила несколько пар сапог. Тогда двое из этих, голубоглазый
парень и бородатый, сели на землю и тоже скинули сапоги. Потом бородатый
помог присесть третьему, у которого обе руки были перевязаны, и стащил с
него сапоги.
"Ну, входите", - сказал пилот.
И трое, ступая босыми ногами по железным ступеням лесенки, скрылись в
самолёте.
Пилот уже хотел убрать лесенку, но мужчина с мальчиком сказал:
"Товарищ, паренька ещё захвати. Необходимо..." - Он что-то хотел
добавить, но посмотрел на мальчика и не стал.
Пилот нехотя отстегнул кобуру с пистолетом, сбросил кожаное пальто и
кивнул мальчику:
"Входи".
Самолёт дрогнул. Рёв мотора разорвал ночную напряжённую тишину.
Машина медленно побежала, но всё же набрала положенную скорость и
взлетела.
Была осенняя ночь. Тихая и звёздная. В самолёте сидели и лежали люди.
Прислушивались к шуму мотора. Они летели в тёмном небе, как слепые, ничего
не видя, а где-то далеко-далеко под ними лежала земля. И вдруг они точно
прозрели: самолёт попал в луч вражеского прожектора. Все ждали, что в
следующий момент прожектор погаснет, но он горел неярким светом, точно
кто-то повесил в самолёте обыкновенную электрическую лампочку.
Пассажиры самолёта, и молодые и старые, поняли, что стоят на краю
страшной пропасти. Они могли каждую секунду погибнуть, но никто не
шелохнулся, потому что, если бы у них под ногами была земля, то они
кричали бы и дрались, а тут они были в небе. Их привязывал к земле только
острый луч прожектора, который готовил им гибель.
А мальчик думал об отце и плакал. Отец его погиб несколько дней
назад. Он ничего не боялся, он только плакал.
Пилот попытался уйти от прожектора, но тот ухватил его крепко. Пушки
не стреляли. Фашисты ждали: снизится самолёт или нет? Снизится - значит,
свой, нет - значит, советский. А пилот тем временем старался набрать
высоту, чтобы уйти. Раздался первый залп, потом второй. Самолёт сильно
тряхнуло. Но он упрямо летел вперёд, делая крутые виражи, бросаясь вниз
так, что едва выходил на прямую. Люди в самолёте падали друг на друга и от
боли теряли сознание.
Потом прожектор пропал. Разрывы стали глуше. Пилот ввёл самолёт в
облако и ушёл от фашистов.
Прошло ещё минут пятнадцать. В чёткую работу мотора стали врываться
непонятные звуки, будто птица на лету хлопала крыльями. Мотор зачихал и
умолк.
Может быть, на время, может быть, мотор снова заговорит, закрутится
винт и сильно потянет машину вперёд. Но самолёт скользил вниз, точно по
хорошо укатанной плоскости. Он скользил легко и плавно, и никакая сила уже
не могла удержать его на высоте.
Теперь летел не самолёт, летела земля - она была большая, больше
неба.
Самолёт норовил клюнуть носом и сорваться в пике, а пилот удерживал
его. Он планировал из последних сил и вглядывался в предутреннюю мглу,