"Владимир Карпович Железников. Солёный снег (Повесть) " - читать интересную книгу автора

возражал, собак все любят, особенно овчарок или, например, боксёров. Но
жить одному в восьми комнатах, а его, Сашину, бабушку поселить в тёмном
чулане за кухней?.. Этому даже трудно поверить, так это несправедливо, но
бабушка говорит, что богачи и не думали о справедливости.
А потом, после революции, царский генерал сбежал, и квартиру из
восьми комнат разделили на две. В их половине в двух комнатах разместились
Саша Огоньков с бабушкой, с мамой, которая работала в Институте физики
земли, и с папой, который работал в этом же институте, но сейчас уехал в
экспедицию на Камчатку. А третью комнату в самом конце коридора занимал
Пётр Петрович Добровольский. Он был пенсионер и жил один: жена у него
умерла, а его единственный сын служил на флоте и наезжал домой редко.
Пётр Петрович никогда не закрывал свою комнату на ключ, не имел такой
привычки, и Саша мог входить к нему, даже когда самого хозяина не было.
Вот и сегодня, как только бабушка его покормила, он, стараясь не отвечать
на её вопросы, направился в комнату Петра Петровича.
- Опять туда? - спросила бабушка. - Ну, чего ты сидишь в этом старом,
пыльном, заштопанном кресле? Иди лучше погуляй, а потом принимайся за
уроки. А то ты всё в игрушки играешь, как маленький.
Саша молча прошмыгнул в коридор.
- Ти-ше, ти-ше, - шепчет он себе под нос.
Ти-ше, ти-ше! Об этом нельзя говорить громко: ведь старое кресло в
комнате Петра Петровича волшебное. Единственное во всём мире, последнее
волшебное кресло. Только это величайшая тайна. Ти-ше, ти-ше! Ох, как
громко скрипят половицы под Сашиными ногами! Ти-ше, ти-ше! Они страшно
скрипят в темноте коридора, но свет зажигать нельзя. Прежде всего надо
сохранить всё в тайне.
Саше страшно в этом длинном, чёрном коридоре. Скорее бы добраться до
комнаты Петра Петровича, взяться за дверную ручку, толкнуть дверь и...
Три стены в этой комнате занимали книжные полки от пола до потолка. А
в самом дальнем углу стояло знаменитое старое кресло. Материя на его
спинке и ручках давно истёрлась, а в центре сиденья гордо торчала пружина.
Саша влез в кресло с ногами, вдохнул его пыльный, дразнящий запах,
вспомнил весь сегодняшний день и горестно вздохнул. Нет, совсем не так он
представлял себе свой первый школьный день. Может быть, этот неизвестный,
которого он встретил вчера во дворе, ничего не ответил, когда он ему
заявил, что идёт в школу, из жалости? Ведь эти взрослые очень много знают,
а от детей скрывают. Только подмигнул, вроде предупредил: "Смотри, мол,
наплачешься!" А он ничего не понял. Саша опять длинно и печально вздохнул.
Но в том-то и дело, что Саша сидел в настоящем волшебном кресле.
Хотите верьте, хотите нет, как только Саша глубоко вздохнул, тут же под
ним запели старые ржавые пружины. И в первую очередь та самая главная
пружина, которая протёрла материю и торчала в центре сиденья. Они качнули
Сашу сначала легко, робко, потом сильнее, сильнее и стремительно понесли в
неизвестную радостную даль...
Это кресло было очень хитрое: во-первых, оно умело выдумывать всякие
истории; во-вторых, умело успокаивать, уводить от печальных мыслей;
в-третьих, его пружины умели звенеть красивые песни. А в-четвёртых - и это
самое главное! - оно умело из труса в один миг делать первейшего храбреца.
Это было самое-самое ценное его качество!..
Саша преобразился в один миг. Теперь это уже совсем не тот Саша,