"Владимир Карпович Железников. Путешественник с багажом (Повесть) " - читать интересную книгу автора

бросились к открытым окнам, и я тоже устроился у окна. Рядом со мной стоял
какой-то странный парень. Волосы белые, и глаза совсем светлые, а кожа
тёмная, точно он долго-долго загорал. Прямо шоколадная кожа.
- Можно подумать, что мы едем в голодную Южную Африку, а не в
Артек, - сказал этот "шоколадный". Он кивнул на самых настойчивых
родителей, которые прыгали под окнами вагона и совали своим детям разные
бутылки, пирожки и кульки.
У одного мужчины свёрток с едой выскочил из рук, и по перрону
рассыпались пирожное, пять конфет "Ну-ка, отними!" и два больших жёлтых
апельсина. А люди не видели и топтали пирожное и конфеты ногами. А
какая-то женщина ударила по апельсину, как по футбольному мячу.
- Вот здорово! - сказал я и засмеялся.
"Шоколадный" посмотрел на меня и ответил:
- Ничего хорошего в этом нет. Они бросаются едой, а одна пятая
человечества голодает.
Глупо получилось, что я засмеялся, когда женщина футбольнула
апельсин. Парень может подумать, что я из разряда бездельников и вообще
думаю, что еду покупают в магазине, а туда она попадает прямо с луны. Хотя
уж кто-кто, а я-то знаю, как выращивают хлеб.
- Прошлым летом мы были на уборочной, и я сам управлял комбайном, -
сказал я.
"Шоколадный" посмотрел на меня. Ясно было - не поверил. А ведь это
чистейшая правда. Это Шерстнёв придумал. Он пришёл в школу и говорит:
"Давайте отправим ребят в поле, пусть полюбуются, как работают их
родители". Нас привезли в поле поздним вечером. Было темно, и неизвестно,
что делать в этой темноте, но, оказывается, комбайнеры преспокойно убирали
пшеницу. Да, да, я сам всю ночь простоял на мостике комбайна. И вот именно
тогда Шерстнёв мне доверил штурвальное колесо. А сам вдруг повернул фару,
которая была укреплена рядом со штурвалом, в небо. Я его спросил, зачем он
это делает. А он ответил: "Чтобы в космосе видели наш огонёк". Неплохо
придумал. А этот не верит.
- Мы работали всю ночь, - сказал я. - Нельзя было терять время. А
утром Шерстнёв, наш директор совхоза, собрал ребят и взрослых и говорит:
"Не знаю, как вы, а я себя чувствую человеком".
"Шоколадный" внимательно посмотрел на меня.
- Да, - сказал я. - Хлеб вырастить - большой труд. Это не я только
так думаю, это Шерстнёв часто говорит.
"Шоколадный" снова посмотрел на меня.
- А знаешь, что одна пятая человечества, - сказал он, - это шестьсот
миллионов человек. Шестьсот миллионов! И все они голодают.
Я так растерялся от его слов и от количества голодающих людей, что
просто потерял дар речи. Никогда бы не подумал, что столько людей на земле
голодает.
- А что же делать, чтобы одна пятая не голодала? - спросил я.
- Не знаю, - ответил он. - Только мне это мешает жить.
- Несправедливо, - сказал я.
Я поискал глазами мать. Она стояла в сторонке совсем одна и смотрела
на меня. Я-то отлично знал, как она не любила провожать и не любила вокзал
этого города, потому что восемь лет назад отсюда в Москву уехал мой отец.
Помахал ей рукой, но она не ответила. Смотрела в мою сторону, а меня