"Владимир Карпович Железников. Путешественник с багажом (Повесть) " - читать интересную книгу автора

почему я стою один у окна. Может быть, я думаю выбить окно головой и
выпрыгнуть из поезда на ходу. А может быть, решил дёрнуть за стоп-кран,
хотя там написано, что за это привлекают к уголовной ответственности.
Но тут её подозрительность резко усилилась, потому что она увидела,
что у меня шевелятся губы, и сказала:
- Почему ты один стоишь у окна?
- А разве это запрещается?
- Нет, - сказала она. - Но, может быть, ты себя плохо чувствуешь или
скучаешь о родителях?
- Я люблю одиночество, - сказал я.
- Можно, я постою рядом с тобой? - спросила она.
- Стойте.
Мы помолчали.
- Когда ты смотришь в окно на степи и леса, на незнакомые города, на
новые стройки, тебе не хочется соскочить с поезда и идти по этой степи или
заявиться на стройку и сказать: "Ребята, я остаюсь с вами"? - спросила
она.
- Хочется, - ответил я.
- Я так и думала, - сказала Наташа. - Почему ты молчал, когда все
ребята кричали, что не подведут меня.
- А, старая песня, - ответил я. - Меня все вожатые не любят.
- Почему?
- А-а, - сказал я нехотя. Пусть не думает, что я очень хочу с ней
поговорить. - Наша школьная, например. Я назвал её "Богиня Саваофа",
потому что она, как бог Саваоф, одна в трёх лицах: пионервожатая - раз,
учительница - два, главный редактор газеты - три. Она обиделась, стала ко
мне придираться. Шуток не понимает.
- Смешно. "Богиня Саваофа". А меня ты как назвал?
Я не подумал и трахнул:
- "Детектив". Вы - подозрительная.
Неудобно получилось. Как это у меня выскочило? Она вдруг покраснела.
- Ну, вот видите, - сказал я. - Вы тоже обиделись. Не знаю, как
отделаться от этой привычки. "Богиня Саваофа" сказала, что я бездушный
человек. Как вы думаете, это правда?
- Нет, неправда, - сказала она. - Просто у тебя остросатирический ум,
поэтому ты придумываешь обидные прозвища.
Но я видел, что ей всё же было неприятно, она стала какая-то другая.
Зря её обидел, тем более что Гелий её хвалил, а он разбирается в людях.
- Вы не думайте, - сказал я. - Я буду бороться и отвыкну от этой
привычки: никому не стану давать прозвищ. Я ведь ко всем хорошо отношусь,
и даже к "Богине Саваофе", то есть к Нине Семёновне. - Потом я вдруг
вспомнил, как она извинилась передо мной, не каждый может признать свою
вину, даже если виноват, и добавил: - Вот сейчас я к ней просто
замечательно отношусь.
В это время поезд остановился у перрона какого-то вокзала, и Наташа
бросилась к выходу. Она всегда, как только остановка, сразу - к выходу.
Я подошёл к ней и сказал:
- Мне нужно отправить телеграмму одному человеку.
- Ну нет, - ответила Наташа.
- Мне очень нужно, - сказал я. - Честное пионерское!