"Владимир Карпович Железников. Путешественник с багажом (Повесть) " - читать интересную книгу автора

его насквозь, а я ползал по полу, собирая эти несчастные старые газеты,
потому что государству нужна бумага, а мне очень нужен отец.
- Ну-ка, дай я тебе помогу. - Голос у него стал какой-то другой. Я бы
сказал, что голос у него стал поласковей. - У тебя что-то не ладится.
- У меня? - спросил я. - У меня-то всё ладится.
Я поднял свёрток и понёс к выходу, даже не оглянулся на него. Нечего
мне было на него оглядываться. Потом незаметно бросил записку в вазу.
У двери я на секунду остановился, ждал, что он меня окликнет, что ли.
Но он меня не окликнул, и я ушёл, а моя ваза с запиской на дне осталась у
него в комнате.
На лестнице меня догнали Софка и Серёжка.
- Ты чего так быстро ушёл? - сказал Серёжка. - Можно было ещё немного
посидеть.
Я промолчал. Нечего мне было говорить.
- Ты не пегеживай, - вдруг стала успокаивать Софка. - Не поговогив -
и не надо. Вазу ты ведь оставив?
- Вазу? А вазу я вёз другому человеку. А теперь вот провозился с ним
и больше никуда не успею. Мне бы на поезд не опоздать. С Курского вокзала
поезд отходит.
- А ты нам оставь адрес того человека, - сказал Серёжка. - Мы ему
отнесём твою вазу.
- Ладно! - отмахнулся я.
У меня сильно щипало в горле, и трудно было разговаривать. Я боялся
заплакать. Они тогда могут подумать, эти всезнайки-москвичи, что у нас в
совхозе все такие плаксы. А они ещё не видели наших.
Мы вышли во двор.
- Пожалуй, я пошёл, - сказал я.
- Уже? - спросил Серёжка. - Ну, прощай!
Мы пожали друг другу руки, потом я пожал руку Софке. Ладошка у неё
была длинная и худая. Постояли. Не люблю я этих расставаний до ужаса. Ведь
прощались на всю жизнь. Может быть, никогда больше и не увидимся. Жалко
было расставаться.
- Эй, ребята, ребята! (Мы задрали головы. В окне пятого этажа торчал
он.) Слушай, парень, ты забыл вазу!..
- Что? - переспросил я.
Я отлично слышал, что он крикнул, но сделал вид, что ничего не понял.
Он пропал из окна, потом снова высунулся. В руках у него была моя ваза. Он
начал размахивать вазой. Из неё выскочила записка и упала к нашим ногам.
Серёжка поднял её и протянул мне, а я тут же запихнул её в карман.
- Иду! - крикнул я.
Ну что ж, возьму и скажу ему сейчас всё. Мне вдруг стало легко и
свободно. И непонятно было, как я мог так долго страдать и хитрить, вместо
того чтобы сразу всё рассказать. Давно бы уже сидели и распивали чаи, а
потом бы он отвёз меня на вокзал и я его познакомил с Наташей и Гелием.
Позвонил. Думаю, сейчас он откроет дверь, а я ему: так, мол, и так,
принимай гостей. И тут он мне открыл... Я даже его сразу не узнал, так он
преобразился, совсем какой-то другой. В новеньком костюме, в белой рубашке
при галстуке, точно тракторист на свадьбе. Да что там тракторист,
настоящий артист из заграничного кино!
- Нехорошо чужие вещи забывать, - сказал он. - Тебе доверили, а ты