"Сергей Георгиевич Жемайтис. Бешенный 'тигр' " - читать интересную книгу автора

Напротив за столом ревел проигрыватель; танкисты и майор подпевали,
стуча кружками. Солнце светило в открытые окна, празднично искрилось стекло
на столе. Влетел шмель и, чего-то испугавшись, опрометью бросился назад, в
сад, к цветам и солнцу.
Из-под иголки проигрывателя полилась нежная, щемящая сердце мелодия. За
столом притихли. Майор уставился на пленного. Кирилл увидел его глаза,
маленькие, белесые, как у слепого, и понял, что майор хочет убить его. Убить
сейчас, здесь. Майор вытащил из кобуры "вальтер" и, не спуская глаз со своей
жертвы, стал медленно поднимать пистолет.
Кирилл Свойский сказал сдавленным голосом:
- Мерзавец! Стреляй! - Он резко вскочил. Стал на здоровую ногу,
опираясь рукой о спинку стула. - Ну что же ты не стреляешь?
Майор засмеялся дребезжащим смешком и повернулся к танкистам:
- Что я вам говорил? Такого врага убивать - наслаждение. Я попаду ему в
переносицу. Кто хочет пари?
- Принимаю пари, - отозвался розовощекий танкист.
- На тысячу марок!
- Идет!
В это время заскрипело крыльцо под чьими-то тяжелыми шагами и со двора
раздался пронзительный крик.
Свойский узнал голос Ксюши:
- Дедушка, вернись. Не надо, дедушка! Майор, невольно морщась, опустил
пистолет.
- В такой обстановке я действительно могу лишиться тысячи марок.
За дверью раздались шаги, голоса, упало что-то тяжелое.
- Шульц, что там у тебя, скотина?.. - закричал майор, вскакивая.
Дверь распахнулась - в комнату шагнул Ложкин, повел стволом автомата.
- Руки вверх! Ни одного движения.
Вилли и танкист с маленькой головкой медленно подняли руки; розоволицый
выхватил пистолет. Ложкин выстрелил в него, а на долю секунды позже из сеней
щелкнул второй выстрел, и майор, вскинувший "вальтер", рухнул к ногам
Свойского. В окне показался кузнец и осторожно закрыл его.
Свойский нагнулся, поднял пистолет убитого майора и сказал:
- А я вас так ждал, ребята! Ух, и надоела мне вся эта компания!
Он сел на стул, чтобы не упасть от охватившей его вдруг слабости. Все
свои силы, волю он собрал, сжал в комок, чтобы достойно встретить смерть, и
сейчас наступила реакция. Он смотрел, будто сквозь туман, как его товарищи
обыскивали пленных, перебрасывались короткими фразами. На кровати захрипел и
затих бульдог.
- Отдал концы, - сказал Свойский. - Жалко, а мог быть хорошей собакой.
- Киря! - Над ним стоял Иванов и тряс за плечо. - Киря, идем, бери меня
за шею!
- Подъем! А Колька чистый эсэсовец.
Ложкин торопливо просматривал солдатскую книжку убитого танкиста. В
комнату, рванув дверь, заглянул хозяин. Тяжело дыша, он зашептал:
- Идут, двое. Как же теперь?
- Успокойтесь! Иван, музыку! - Ложкин, поправив пилотку, вышел в сени и
стал в дверях, выходящих на крыльцо.
Опять полилась нежная, щемящая сердце мелодия. Один из патрульных,
проходя мимо, взглянув на нового часового, спросил: