"Сергей Жемайтис. Побег (Главы из романа) " - читать интересную книгу автора

сдержанной яростью писал, что транспорт "Орион" по соображениям, связанным с
войной и обязательствами союзников, временно задерживается в порту Плимут, о
чем уведомлено русское военное министерство (которого уже не существовало) и
на что получено его согласие. При изменении обстановки в британских водах, а
также в водах Северной Атлантики транспорту будет дано разрешение покинуть
Плимут с надежным эскортом (явный намек на то, что "Орион" включен в
экспедиционный корпус).
Получив эту бумагу, командир, пользуясь хорошей погодой, провел
парусное учение и вместе со своим старшим офицером отправился в Плимут к
адмиралу сэру Эльфтону, чтобы потребовать немедленного разрешения покинуть
порт.
Большинство матросов и офицеров с нетерпением ожидали возвращения
вельбота, но внешне каждый в меру сил и характера старался не проявлять
своих чувств. Вахтенный офицер мичман Стива Бобрин, или "белобрысенький",
как его звали между собой матросы, с подчеркнуто равнодушным видом ходил по
шканцам, поглядывая на старую крепость и парк. За парком стоял дом, где жила
Элен - продавщица из магазина перчаток. Сколько перчаток накупил Стива!
Теперь он мог не заботиться о них всю жизнь. Стива был не прочь и дальше
поддерживать торговлю отца Элен, и... пожалуй, он был одним из немногих, кто
не отказался бы еще постоять в Плимуте.
Козырнув вахтенному офицеру, прошел старший боцман. Павел Петрович
Свиридов обходил корабль, осматривая его после учений. Хоть он и знал, что
все сделано "по чести", но усидеть в своей каюте не мог. Хотелось отвести
душу с матросами, поговорить о доме, ругнуть английские порядки. А потом
вдруг, не дай бог, какая оплошность! Нет! Такого боцман не мог допустить, да
еще в чужой стране. Свиридов считал, что "клиперок" - частица России. И уж
она-то, эта частичка его родины, здесь, на чужбине, должна выглядеть в
полной форме.
Пышноусый, приземистый, с непомерно широкой грудью, на коротких
кривоватых ногах, боцман словно катился по палубе. Он с озабоченным видом
поглядывал на матросов, не спеша заканчивающих приборку палубы, драивших
медные пластины на ступеньках трапов, поручни, укладывающих концы в красивые
бухты или уже закончивших приборку на своем участке и теперь "точивших
лясы". Заметив такую праздную группу, боцман окидывал ее молниеносным
натренированным взглядом из-под нависших бровей, а заодно и всю окрестную
палубу, ухитряясь увидеть на ней все до мельчайших подробностей, и по его
широкому медно-красному лицу, выдубленному ветрами и солнцем всех широт,
мелькало что-то похожее на улыбку. Полнее выказывать свое расположение Павел
Петрович считал недопустимой слабостью, которая может плохо повлиять на его
матросов и даже привести к самым ужасным последствиям.
Палуба отливала матовой белизной, сверхчистота которой еще больше
бросалась в глаза благодаря угольно-черным линиям пазов между тиковыми
досками, залитыми варом. Сверкала на солнце медь поручней на трапах. Канаты
были уложены в бухты так, как будто их никогда больше не придется
разворачивать; дубовый планшир фальшборта, в меру протертый олифой и лаком,
отливал медовой желтизной.
Фок-мачта, особенно ее верхняя часть, привлекла внимание боцмана больше
других сооружений на палубе клипера. Он остановился, задрав голову,
подбоченясь и широко расставив ноги.
- Ишь ты, чертенок, - пробормотал он и улыбнулся так широко и