"Андре Жид. Пасторальная симфония" - читать интересную книгу автора

Девочка, которую я принял было за внучку покойницы, оказалась служанкой; она
зажгла дымящую свечу и затем тоже неподвижно остановилась в ногах кровати.
Во время долгого пути я несколько раз пробовал с ней заговорить, но не мог
вытянуть из нее и четырех слов.
Стоящая на коленях женщина встала. Она была не родственницей, как я
было представил себе вначале, а просто соседкой, знакомой, за которой
сходила служанка, заметив, что хозяйка ослабевает, и она согласилась
посторожить у тела. Старуха, объяснила она мне, угасла без страданий. Мы
уговорились с нею о мерах, которые необходимо принять для похоронных
обрядов. Как и всегда в этих захолустных местах, мне пришлась все решать
самому. Меня несколько смущало, должен сознаться, поручить охрану этого
дома, каким бы бедным он ни казался, лишь соседке и девочке-служанке.
Впрочем, трудно было бы допустить, что в каком-нибудь закоулке этого
нищенского жилища было спрятано сокровище... Да и чем здесь я мог бы помочь?
Я все-таки справился, остались ли у старухи наследники.
Соседка взяла в руки свечу и осветила ею угол очага: я мог смутно
различить какое-то существо, сидевшее у камелька и, по-видимому, погруженное
в сон; густая копна волос почти полностью скрывала ее лицо.
- Это слепая девушка; по словам служанки - племянница покойной;
кажется, больше в семье никого нет, Ее следует устроить в богадельню; иначе
я не представляю себе, куда ей деваться.
Я был неприятно поражен этими словами, предрешавшими в присутствии
сироты ее судьбу, чувствуя, сколько огорченья могла причинить эта резкая
фраза.
- Не будите ее, - тихо произнес я, приглашая соседку хотя бы только
понизить свой голос.
- Ну, я не думаю, чтобы она спала; это ведь идиотка; она не умеет
говорить и ничего не понимает, когда к ней обращаются. За все утро,
проведенное мной здесь, она, можно сказать, с места не двинулась. Мне
показалось вначале, что она глухая; однако служанка уверяет, что нет, а
просто старуха, сама страдавшая глухотой, никогда не обменивалась с ней ни
единым словом, как, впрочем, и ни с кем, и если раскрывала рот, то только
для того, чтобы есть и пить.
- Сколько ей лет?
- Лет пятнадцать, я думаю; впрочем, я знаю об этом столько же, как и
вы.
Мне сразу не пришла в голову взять на себя заботу об этой покинутой
девушке; но позже, когда я помолился, или, вернее, во время молитвы,
совершенной в присутствии соседки и юной служанки, опустившихся на колени у
изголовья покойницы, я, тоже коленопреклоненный, вдруг подумал, что сам бог
ставит на моем пути своего рода обязанность и что я не могу уклониться от
нее, не проявив постыдного малодушия. Когда я поднялся на ноги, у меня уже
созрело решение увезти девочку сегодня же вечером, хотя и не уяснил себе
точно, что я с ней буду делать впоследствии и как я ее устрою. Я оставался
там еще некоторое время, вглядываясь в уснувшее лицо покойной, морщинистый и
провалившийся рот которой, казалось, был стянут шнуром, как кошелек скупца,
приученный не выпускать из себя ничего лишнего. Затем, повернувшись в
сторону слепой, я сообщил соседке о своем намерении.
- Ей, конечно, не следует завтра находиться здесь при выносе тела, -
ответила она. И этим ограничилась.