"Андре Жид. Тесей" - читать интересную книгу автора

мне его преподнесла она сама или какое-нибудь божество. Быстро освободившись
от одежды, которая сковала бы мои движения, я опоясал этим шарфом бедра,
просунув его концы между ног и завязав узлом. Я сделал вид, что поступаю так
из стыдливости, чтобы ни в коем случае не обнажить перед дамами свое мужское
достоинство, но, сделав это, я умудрился скрыть кожаный пояс, на котором
висел кошель, оставив его на себе. в нем я держал не монеты, а несколько
драгоценных камней, привезенных из Греции, ибо знал, что эти камни везде
имеют цену. Итак, набрав в грудь воздуха, я нырнул.
Будучи хорошо натренированным, я нырнул очень глубоко и появился на
поверхности лишь после того, как достал из кошеля агатовый оникс и два
хризолита. Выбравшись на берег, со всей подобающей учтивостью я вручил оникс
царице и по хризолиту каждой из дочерей, сделав вид, что добыл их на дне
моря (ведь совершенно невозможно допустить, чтобы камни, столь редкие у нас
на суше, запросто лежали в глубине вод и что у меня было время их выбрать),
притворившись, будто мне дал их сам Посейдон, чтобы я смог преподнести их
дамам, а это больше, чем сам прыжок в воду, доказывало мое божественное
происхождение и то, что бог мне покровительствует.
После всего этого Минос возвратил мне меч.
Немного погодя нас посадили в колесницы, чтобы отвезти в Кноссос.
V

Я так устал, что уже не мог удивляться ни просторному двору замка, ни
монументальной лестнице с балюстрадой, ни извилистым коридорам, по которым
проворные слуги-факелоносцы провели меня на второй этаж в отведенную мне
опочивальню, ярко освещенную множеством ламп, которые они тут же потушили,
оставив гореть только одну. Когда они ушли, я погрузился в глубокий сон на
мягком душистом ложе и проспал до самого вечера этого второго дня, несмотря
на то что мне удалось поспать во время долгого пути: ведь мы прибыли в
Кноссос рано утром, проведя в дороге всю ночь.
Я отнюдь не космополит. При дворе Миноса я впервые почувствовал, что я
эллин, и ощутил себя в чужой стране. Меня очень удивляли непонятные вещи,
костюмы, обычаи, манера вести себя, мебель (у моего отца была небогатая
обстановка), приборы и навык обращения с ними. Среди всеобщей утонченности я
производил впечатление дикаря, и моя неловкость еще более усиливалась,
оттого что вызывала улыбки. Я привык поедать снедь просто, отправляя ее в
рот руками, а обращаться с этими легкими виками из металла и отшлифованной
кости, с этими ножами, которыми они пользуются, чтобы резать мясо, было для
меня труднее, чем с самым тяжелым боевым оружием. Я ловил на себе удивленные
взгляды и, вынужденный поддерживать беседу, становился все более и более
неуклюжим. Боже! Как неуютно я чувствовал себя! Я всегда чего-то стоил
только один, и вот я впервые оказался в обществе. И здесь речь шла не о
борьбе и победе в ней с помощью силы, но о том, чтобы нравиться другим, а
мне страшно не хватало опыта.
За ужином я сидел между обеими царскими дочерьми. Скромная семейная
трапеза, безо всяких церемоний, сказали мне. И действительно, кроме Миноса и
царицы, брата царя Радаманта, Ариадны, Федры и их юного брата Главка никто
больше приглашен не был, если не считать грека - наставника маленького
наследника, выходца из Коринфа, которого мне даже не представили.
Меня попросили рассказать о своем языке (который все придворные очень
хорошо понимали и на котором довольно бегло говорили, хотя и с легким