"Александр Жиров. Черный амулет ("Кондратьев #2", Серия "Спецназ")" - читать интересную книгу автора

заставляет всех выполнять одни и те же правила, - например, правила
дорожного движения. Город ломает человека, подавляет.
Горожанам ничего не остается, как быть жестокими и безразличными.
Борис свободной рукой обнял ее плечи. Они удалялись от станции едва
заметной в траве тропкой. Здесь росли огромные липы. Запущенная липовая
аллея графской усадьбы. Усадьбу давно сожгли, и деревья остались
единственными свидетелями позапрошлой жизни.
- А я узнаю тебя, - ответил Борис, прикоснувшись губами к ее розовому
ушку. - Все та же отрешенность. Ты сама по себе, а весь мир сам по себе.
По-прежнему читаешь стихи?
- Конечно, - серьезно кивнула она. - Стихи - мое спасение. Они всегда
со мной.
- И даже в такую рань?
Она остановилась, раскрыла сумочку и достала тяжелый том. Борис увидел:
"Марина Цветаева. Избранное".
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - сказала Лариса. - Думаешь, какой
смысл в том, чтобы читать сотни раз одни и те же строки.
- Да. Это правда. Я так думаю. Какой смысл?
Они стояли лицом к лицу среди исполинских лип. Борис разжал руку, и их
с Кофи дорожные сумки неслышно свалились в траву. Он провел пальцем по
ямочке на щеке девушки. Ямочка растянулась в стрелку. А Ларисины губы - в
улыбку.
- Есть люди, в которых стихи вливаются, словно музыка. Но в зависимости
от настроения эта музыка всякий раз звучит в душе по-иному. Поэтому нельзя
сказать, что я читаю одни и те же строчки. Хотя со стороны это выглядит
именно так.
- Лариса... - Борис поднес к губам ее руку и перецеловал по очереди все
пальцы. - Ты стала еще восхитительнее. Тогда ты была задумчивой и
молчаливой.
Поэтому мне было трудно тебя понять.
Да и был я еще совсем балбес. Шестнадцать лет. Теперь ты можешь так
гладко все объяснить...
- Тогда я была только студенткой, а теперь профессиональный педагог, -
снова улыбнулась она. - Я просто обязана ясно излагать мысли. А то меня
дети не поймут.
- Дети? - осторожно уточнил Борис.
- Ну да, дети. Я ведь в школе работаю... А, ты хотел узнать, нет ли у
меня своих детей? Пока нет. Я хотела бы, чтобы у моих детей был отец.
- Такой же тонкий ценитель поэзии?
- Нет. Такой же чокнутый.
- Ты прелесть, - только и сказал в восторге Борис.
А затем нежно поцеловал ее в губы. Ее руки легли ему на шею и затылок.
Стали гладить коротко стриженные волосы. Рука Бориса прижалась к
Ларисиному бедру и поползла снизу вверх.
По треугольному выступу лобка. По животу, по узкой талии... Наконец
рука Бориса прибыла на промежуточную станцию назначения. На большую
упругую грудь.
Они так и стояли, не разнимая губ. Ее дыхание участилось. А одна рука
оставила затылок парня и забралась под его куртку. Обследовала обе
лопатки. Устроилась во впадине позвоночника. И, словно по перилам,